Горький пепел победы
Шрифт:
Кольцо, символ принадлежности к дворянскому роду и пуще его уважаемому роду магическому, никак не хотело сниматься с привыкшего к его присутствию пальца. Однако оно подчинилось в конце концов воле и лёгонькому заклинанию, легло на ладонь Селины. Волшебник покрутил его, вздохнул - а затем решительно одел его своей родственнице на безымянный палец.
– Остаёшься за меня… леди Селина.
Ведьма в отчаянии заломила руки со стиснутыми кулаками, не в силах сдержать своё трепыхнувшееся и сжавшееся в каком-то нехорошем предчувствии сердце. Нет, малыш - о нет! Эх, шарахнуть бы сейчас этого остроухого в три щепоти зёрнышек, да утащить внука и эту смазливую дурёху дальше -
Если кто-то тут думает, будто эльф ничуть не ощутил взметнувшиеся вокруг вихри страстей человеческих, то уверяю вас - вы глубоко, очень глубоко ошибаетесь. Однако скромно переступающая в сторонке с копытца на копытце ламия цепко держала остроухого целителя на тонком, неосязаемом но таком могучем поводке. И Эндариэль только до боли впился в ладони ногтями, чтобы не рассказать чёрному всё. Однако нельзя, нельзя - жизни Хорхе и Дея надо обменять на этого истекающего едкой и тёмной силой некромансера… А потом видно будет - они все вместе целителя в свою очередь тоже вытащат.
– Не мешкай, лорд, - он отвёл глаза в сторону, и кивнул на портал…
Яркий солнечный свет резанул глаза и всё естество, словно неожиданная пощёчина. Молодой волшебник вывалился из быстро угасшего за ним сияния портала, безо всякого стеснения отплёвываясь от пыли. Ну вот ей-же-ей, совершенно непонятно, отчего астральные пути все забиты какой-то дрянью!
Под уже почти забравшимся в самую вышину солнцем окружающая со всех сторон песчаная пустыня с потёмок показалась неуместным морем слегка взъерошенного расплавленного золота. На небе оказалось ни облачка, и зрелище возвышающейся шагах в ста могучей, одинокой и столь неуместной здесь башни показалось поначалу совершенно диким.
Валлентайн кое-как проморгался, рукавом утёр заслезившиеся было от пыли и яркого света глаза. Нет, всё же вон на горизонте какие-то строения имеются… определённо, город - да и не стала бы волшебница забираться в совсем уж необитаемые, дикие места.
Дверь в исполинской башне, сложенной из глыб светло-кремового ракушечника и в таком виде казавшейся словно слепленной из обманчиво-мягкого сливочного крема, распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
Выскочивший изнутри Кизим коротко ругнулся на ходу, и устремился подальше. А рука его уже вытягивалась в знакомом повелительном жесте - он собирался поставить портал.
– Привет, - он хмуро оглянулся на одиноко стоящего волшебника и вновь досадливо сыпанул сквозь зубы проклятиями.
Меж пальцев мага огня разгорелось зыбкое перламутровое сияние, короткий шквал взметнул на миг полы роскошного алого плаща.
– В графстве Ламинор пожар. Мои помощники не справились, огонь перекинулся на торфяники.
Валлентайн аж похолодел от нахлынувшей тревоги и мысленно присвистнул. С самой середины весны дождей в том краю королевства, почитай, и не было. Высохло всё до звона - а уж если заполыхали торфяные болота, снабжавшие пол-королевства прессованными брикетами топлива, то дело совсем худо. Летящий по макушкам деревьев пожар, так называемый верховой, любой даже ученик огненного мага потушит играючись. Следующую за ним волну низового уже тяжелее - пищи у огня тут куда побольше. Но вот если коварная стихия забралась под землю, то уж совсем худо.
Сверху-то не видно ничего. Вроде
Потому-то Валлентайн лишь нахмурился, покачал головой да сочувственно похлопал по плечу мага, со всей возможной поспешностью разворачивающего сияние портала.
– Может, тебя с собой прихватить?
– оглянувшийся Кизим вздохнул, поморщился и огорчённо махнул рукой.
– Да какой там с тебя прок… ладно, бывай!
Он отвернулся, склонил в задумчивости голову. Затем стряхнул с неё какие-то думы и заботы, величаво выпрямился - и решительно шагнул в уже раскрывшийся портал.
Вот это по-нашему! Валлентайн с лёгкой улыбкой проводил глазами могучего огненного мага. Негоже идти в трудное дело или на битву с тяжёлым сердцем!
Из оставшейся приоткрытой дверь башни с лёгким серебристым звоном выскользнул крохотный белый огонёк. Он словно испуганно сжался, потускнел под неумолимым сиянием солнца, однако подлетел к оставшемуся у оборвавшейся в никуда цепочки следов на песке волшебнику и старательно замельтешил перед взором.
Что ж, более откровенное предложение войти трудно себе и представить. Молодой чернокнижник чуть плотнее завернулся в плащ - так шибало от этого крохотного безмозглого сгустка магии чужой, отвратительно светлой силой - и со вздохом направился к темнеющему чернотой входу в презрительно возвышающуюся над ним махину. На ходу он не удержался от мелкой шалости - взглянул на сопровождающего особым, колдовским взглядом.
Ну и пошептал кое-что, чего уж там греха таить. Потому что огонёк с такой силой впечатало в лёгкие, образованные ветерком на поверхности песка волны, что в стороны брызнула маленькая песчаная буря, а сам сгусток света и магии размазало по поверхности. Однако то ли тёмный маг не уделил должного внимания и Силы своему внезапному капризу, то ли светлая волшебница заложила в своего магического слугу чересчур уж большой запас прочности - но едва виднеющееся на взрыхлённом песке пятнышко света вновь испуганно заметалось, и через несколько мгновений в жаркий воздух неуверенно воспарил огонёк.
Теперь он оказался изрядно потускневшим, да ещё и перекошенным на один бок. Потому первые шаги внутри башни полуослепший со света Валлентайн проделал в потёмках. Он ещё успел почувствовать ток воздуха, когда над ним кто-то исполинский и невидимый словно размахнулся, дёрнуться и прикрыться локтем да судорожно выдохнутым вверх заклятьем.
Однако что-то коварно и совершенно неожиданно перецепило под оставленные вниманием ноги, и волшебник, которого вдруг бросило в жар и холод, полетел куда-то, круша какой-то некстати подвернувшийся под руку хрупкий изящный столик…
Окружающее никак не хотело становиться на свои места. Всё вертелось, норовило куда-то предательски уплыть, а в ноздри отчего-то так и лез отшибающий упрямо пытающее обостриться соображение аромат. Неуловимо знакомый, мощный и притягательный.
И всё же, Валлентайн кое-как сумел собрать воедино разлетевшуюся в клочья сущность. Руки и ноги, правда, повиноваться по-прежнему отказывались… ну да, всё верно - в цепях не очень-то подёргаешься. Зато прямо перед взором обнаружились полыхающие яростным аметистом прекрасные и ненавистные одновременно глаза.