Горький шоколад после любви
Шрифт:
– Нет, Анька, – Веселко покачала головой. – Это я чушь несла про фирму: не смогу я восемь часов сидеть на одном месте. Нет, я могу танцевать восемь и даже десять и двенадцать часов подряд, ногами, руками крутить и все в таком роде – но не сидеть в конторе. Этого я не выдержу. Ни ради какого мужика, – Ольга усмехнулась. – Я – беговая лошадь, я хочу участвовать в скачках, срываться со старта и нестись к финишной черте, а не быть привязанной к секретарскому или какому-то еще столу, компьютеру, факсу. Это не для меня.
– По крайней мере, ты знаешь, чего ты хочешь, – заметила Аня.
– А ты разве не
– Теперь нет, – Аня грустно вздохнула и разлила остатки шампанского из второй бутылки по бокалам.
– То есть?
И Аня объяснила, что еще год назад главной целью было женить на себе Тихонова, она этой цели добилась, а сейчас… Тихонову не нужно, чтобы она работала целый день: он хочет, чтобы она утром готовила ему завтрак и подавала его в постель, днем успевала позаниматься собой, убрать квартиру, сходить по магазинам, приготовить ужин, встречала его после работы отдохнувшей, выспавшейся, веселой. Он против домработниц, считает, что жена должна быть хозяйкой в своем доме, а когда родится ребенок, она должна посвящать себя и ему. Какая тут работа? Но ведь жена может быть партнером, считала Аня. Не секретаршей, а, например, замом генерального. Ведь у Ани – прекрасное образование, никто никогда не считал ее дурой. Да, она начинала в фирме Геры секретаршей на приеме, но так получилось. Почему бы теперь не поставить ее на более высокую должность? Вторую в фирме? Однако Тихонов об этом даже слышать не желает.
– Мне уже так скучно, – призналась Аня сестре. – Вначале после увольнения я была занята приготовлениями к свадьбе, потом что-то переставляла и переделывала в квартире, а теперь… Начались будни: супермаркет, рынок, кухня. И хозяйство не отнимает много времени: я на машине, в очередях стоять не надо, дома всякой техники навалом.
– Но не это главное, – поняла Веселко.
– Нет… Гера считает, что купил меня, что я – его собственность… Я ограничена в общении. И это еще не все, Оля! Нервишки у него пошаливают. На работе, на людях он сдерживает свою агрессивность, а на мне можно сорваться, в полной мере продемонстрировать свои худшие качества… Но в то же время он хочет, чтобы я ему постоянно твердила, какой он умный, сильный, талантливый…
– Рожай скорее, – сказала Ольга.
– Пока не получается.
Аня грустно вздохнула и посмотрела в окно.
– Что-нибудь не так? – тут же догадалась Веселко и взяла руку подруги в свою.
– Я заловила его на этом, поняв, что его слабое место – наследник. В первый раз притворилась девочкой…
– Что?! Как? Ты операцию делала? Восстанавливала девственность?
– Есть и другие способы, – усмехнулась Аня. – Научу на досуге. Я уже десяти мужикам девочкой прикидывалась. И все верили.
– Но возраст…
– Теперь придется с этим делом заканчивать… Но они, сволочи, это любят. Человек легче верит в то, во что хочет поверить. Тихонов и поверил. А потом я сама захотела ребенка. Мы живем, не предохраняясь, – призналась Аня. – Я ходила проверяться: со мной все в порядке. И он сам, гад, меня проверяться к какой-то купленной им бабе водил.
– Значит…
– Думаю, да… Но я не могу ему сказать, чтобы он отправился к врачу! – воскликнула Аня. – Ты представляешь, какой это будет ему удар по самолюбию! Он, мужчина, а не в состоянии… А
– Но ты все-таки считаешь, что он не в состоянии. Так?
Аня кивнула.
– Он жил с первой женой почти пять лет. Детей не было. Теперь она снова замужем – и у нее уже родилась девочка.
– Но неужели он сам?..
– Пока я не хочу поднимать эту тему, – призналась Аня. – Может, через год…
Ольга поняла, что лучше перевести разговор в другое русло.
– Вот что, Анька, – заявила она. – Как только я устроюсь на работу, ты придешь ко мне в группу на аэробику, шейпинг или что там еще я буду вести. Ко мне он тебя отпустит. Идет?
Аня улыбнулась.
– Идет, – кивнула она.
Но Аня думала о другом. Может ли она обратиться к Ольге за помощью? Сумеет ли Ольга ей помочь? Смирнова – сможет, но Аня ей не может доверять. А Ольге доверяет. Вот дилемма!
Потом женщина и Мастер встречались снова, чтобы обговорить детали. Женщина поставляла нужную информацию. Ей было нетрудно ее раздобыть. С ее-то связями и клиентурой! Она давно оказывала своим клиентам подобные услуги. Узнавала что-то у одних для других. Теперь узнавала для себя. Да и на что ей тратить деньги? Раньше она вкладывала их в свою внешность. Теперь… На лечение тратиться уже бессмысленно. Она все равно обречена. Она будет вкладывать в Месть!
Глава 8
Юля
Расстрел Арины Забродовой в моей машине произвел на меня удручающее впечатление. В общем, хреново мне было. Да, за время журналистской работы мне довелось повидать немало трупов, причем в самых различных состояниях и местах, но когда рядом с тобой убивают твою знакомую… И понимаешь, что пуля также могла достаться и тебе…
После всех формальностей мы с Пашкой посетили родной холдинг. Мы не забыли об основной работе и сделали репортаж о событии, в котором без малейшего желания приняли непосредственное участие. Потом я заехала в автосервис к знакомым ребятам. Те обещали сразу же заняться моей машиной, понимая, что если волка кормят ноги, то журналистку колеса, и мне без тачки никак.
Вечером я снимала стресс в компании с любимой соседкой Татьяной. Татьяна мне и подруга, и старшая сестра (хотя мы не родственницы), и подушка для выплакивания слезок, и первый рецензент в одном лице.
– Юлька, успокойся! – повторила она мне несколько раз. – Может, работу сменишь?
– Что-о?! – взревела я.
Татьяна широко улыбнулась:
– Вот давно бы так.
Соседка немного помолчала, мы выпили еще водочки, и она продолжила меня успокаивать:
– Пожалуйста, только не считай себя виноватой в смерти Арины. Ты в ней НЕ виновата! Совсем. Если кто-то и виноват, то сама Арина.
Я кивнула: думала точно так же. Да, моя бывшая одноклассница чего-то боялась, но не решилась рассказать мне в с е.
– Займешься расследованием? – соседка произнесла эти слова совсем не вопросительным тоном. Она не сомневалась в моих дальнейших планах.
Я кивнула.
– Что думаешь делать?
– Борьбу и бокс я всегда терпеть не могла, – призналась я соседке. – Мне неприятно смотреть на мордобой, даже мужской. Женского я никогда не видела и желания смотреть не испытываю. Но надо бы сходить.