Горький шоколад после любви

Жукова-Гладкова Мария

Я поинтересовалась, чем универсальный бой отличается от боя без правил.

– Когда «без правил», можно кусаться и щипаться, у универсалов это запрещено, – после некоторого размышления сообщил Мишка. – Запрещено также бить в пах и затылок. Без правил – пожалуйста! По-моему, у универсалов также нельзя по коленям и локтям. Но не уверен. Без правил можно все – это точно. Но, Юлька, все равно соревнования, или турниры, или показательные выступления проводятся теперь официально! Если неофициально – значит, там какой-то жуткий криминал. Неужели в нашем городе столько садистов?

Я пожала плечами, напомнила,

что это я пришла к Мишке задавать вопросы и получать информацию, а не наоборот, и попросила сводить меня на какой-нибудь турнир, а также поспрашивать у знакомых. Кто-нибудь да слышал звон? А у Мишки в «бойцовских» кругах много приятелей.

– Куда ты хочешь пойти? – уточнил Мишка.

Я хотела на подпольный, но, поскольку пока мы не знали, куда идти, то, наверное, лучше в какой-то ночной клуб.

Мишка задумался, потом воскликнул:

– Есть идея! Такая хохма! Уверен: тебе понравится.

И приятель сел за телефон, чтобы узнать время мероприятия.

– В пятницу тебя устроит? – уточнил он у меня.

Меня устраивало в любой день. Смутил только один момент: клуб принадлежал господину Астахову Вячеславу Николаевичу, с которым, если мягко выразиться… у нас особые отношения. Вячеслав Николаевич по кличке Ящер (он такой же скользкий) считает, что я активно мешаю ему жить и попортила немало крови. Насчет последнего не спорю. Более того, они давние враги и конкуренты с крестным папой Иваном Захаровичем Сухоруковым, с которым у меня сложились теплые дружеские отношения. А когда крестный отец объявил меня своим пресс-атташе, потом заказал написать его автобиографию и книгу «Крестный отец а-ля рюс», господин Астахов стал относиться ко мне еще более неприязненно. Членовредительством, правда, пока не занимался и попыток смертоубийства не делал, но видеть меня в одном из своих клубов он явно не горит желанием. И он, и его ближайшие соратники считают: если я появилась поблизости, жди какую-нибудь пакость.

Но это проблема решаемая. Загримируюсь. И вообще, почему я не могу пойти в ночной клуб? Если меня туда пригласил мужчина, не знающий о наших особых отношениях с господином Астаховым? Я же без оператора пойду. И никаких пакостей делать не буду. Пока. Я только посмотрю, что происходит у Ящера в клубе.

* * *

И мы в самом деле отправились в клуб в пятницу. Когда Мишка заехал за мной, то слегка прибалдел. Мы с Татьяной как раз заканчивали работу над моим очередным имиджем.

– Юлька, неужели это ты? – прошептал Мишка, немного придя в себя.

– Ага, – кивнула я, разглядывая в зеркале рыжие локоны нового парика. Оставалось изобразить веснушки.

Мишка ненадолго задумался, потом уточнил, к чему ему готовиться, чтобы настроиться заранее.

– К Ящеру лучше близко не подходите, – сказала Татьяна и обмакнула палец в миниатюрную баночку с «веснушками», чтобы собственноручно наклеить их на мои нос и щеки.

Татьяна с Мишкой критически меня осмотрели и решили: сойдет. Я облачилась в зеленое, прихватила сумочку с сотовым, диктофоном и миниатюрным фотоаппаратом, подаренным бедной журналистке богатым крестным отцом. Соседка нас перекрестила, и мы отправились в клуб.

Он резко отличался от элитного, в котором мне доводилось бывать в прошлом, да и публика здесь была разная, хотя попадались

и лица, встречавшиеся мне в элитном. В основном, собрались мужики. Они галдели, пили пиво и более крепкие спиртные напитки. По всему огромному залу (кроме центральной части со сценой) были расставлены столики, за которыми и размещался народ. Клуб был двухэтажным. Но второй этаж представлял собой некое подобие балкона, идущего по всем четырем стенам. Столики стояли и там и точно так же были заполнены. На сцене, к которой вел довольно узкий проход из-за кулис, было установлено… Даже не знаю, как это определить. Ринг вроде бы выглядит по-другому. Веревки имелись, но вместо пола было огромное квадратное корыто, заполненное чем-то розовым, причем не единой массой, а кусками.

Мишка уверенно провел меня к одному из столиков, где сидели двое парней, хорошо знакомых Мишке. Меня они, благодаря маскарадному костюму, не узнали, только осмотрели оценивающе мою фигуру. Мишка стал обсуждать с парнями какую-то мебель, которую они ему заказали, я же занялась дальнейшим осмотром зала.

К нам подошел официант. Мы все заказали пиво и закуски, которые нам в самом скором времени принесли. Тем временем один из парней за нашим столиком стал вспоминать, как недавно он был в этом клубе на концерте одной популярной группы. Они очень здорово заводили народ, все плясали, как безумные.

– А где тут плясать-то? – спросила я, кивая на зал: столики стояли близко друг к другу.

– Ты что, в первый раз? – удивился парень. – Такой клуб популярный! Дискотеки тут кайфовые. Но обычно столики только на втором этаже, – он кивком показал наверх. – Там сидят те, кто хочет покушать, попить спокойно. И у бара, – он указал на дальнюю от нас часть первого этажа, где я в самом деле заметила в тени барную стойку. Перед ней стояло несколько высоких табуретов.

Парень сказал, что столиков десять у бара обычно оставляют, а в центр, где сидим мы, их ставят только во время турниров, которые здесь проводятся примерно раз в неделю, как правило, по пятницам. В остальные дни, кроме понедельника и вторника, в клубе проводятся дискотеки. Публика, по его словам, на турниры и на дискотеки приходит разная.

Еще бы! Дискотеки все-таки – для молодежи, а борьба, как я понимаю, для всех возрастов и, в основном, для лиц мужского пола.

– Но у Астахова в других клубах не разместить такое количество народа, – продолжал знающий парень. – По стилю для таких мероприятий подошел бы другой клуб, – и он назвал его. – Но там небольшая вместимость. Поэтому турниры проводятся здесь.

Я спросила, что за розовая дрянь лежит в корыте на ринге.

– А-а, – все трое мужчин усмехнулись. – Желе.

– Какое желе? – не поняла я. Под этим словом я понимаю съедобную вещь.

Мне любезно пояснили, что это «желе» изобрели немцы. Не исключено, что теперь и наши это производят, но Астахов точно привозит свое из Германии. Оно устраивает его и по качеству, и по насыщенности цвета. Иногда оно бывает ярко-салатным. Другие цвета менее зрелищны.

– А зачем оно? – не понимала я. – Для амортизации? – я предполагала, что падать в желе не так больно, как на пол, и именно поэтому им и заполнили яму.

– Юль, я тебя не предупредил, – хитро улыбнулся Мишка. – Бабы в этом желе будут возиться.