Горький вкус предательства
Шрифт:
– В-всё, – отвечаю кое-как.
– Всё? – округляются его глаза. – Это прекрасно! Готовь попку, – ударяет меня по ягодице, я подскакиваю, но улыбаюсь из последних сил. – До завтра.
Уходит. Нас всех трясёт, даже Лику.
– Пошли быстро. Этот если запомнит, потом не отстанет. Жуткий мужик, брат хозяина.
Доходим до конца коридора, Лика толкает дверь в самом конце.
– Чёрт, закрыто, – в панике оглядывается она. – Как так? Всегда ведь открыто было.
– И что делать?
– Подожди, сейчас придумаю что-то.
Я не слышу, о чём они говорят, но вижу, как Лика флиртует с ним, затягивает его в пошлый поцелуй, он лапает её прямо в коридоре, задирает на ней и так короткое платье. Отрывается от Лики, переводит похотливый взгляд на нас с Ниной. Машет нам рукой.
Мы замираем испуганно. Лика что-то там шепчет ему на ухо, кое-как отлипает от него, идёт к нам.
– Через пятнадцать минут жду! – кричит ей вслед.
– Что ему нужно? – спрашиваю, когда Лика подходит к нам.
– Потрахаться. Вчетвером. Никогда не пробовала?
– Ты совсем уже?
– А что, когда три дамы и один мужик, нормально, тебе же меньше достанется. Вот когда наоборот, тогда треш, конечно, – закатывает глаза.
– Лика, ты что, серьёзно работаешь здесь? – только сейчас доходит до меня.
– Уже нет, я надеюсь, – подмигивает мне, показывает в руке ключи.
Идет всё к той же двери, перебирает несколько. – Чёрт, не подходит. Не может быть, чтобы не сработало.
Вдруг в конце коридора выбегает охрана.
– Стоять, – орёт один.
В этот момент щёлкает замок, дверь открывается.
– Беги! – кричит Лика, выталкивает меня и Нину на улицу.
Раздаются выстрелы, мы все выскакиваем, бежим по железной лестнице вниз. – Сюда! – подталкивает нас Лика к кустам.
Снова выстрелы, кажется, кто-то стреляет в ответ, откуда-то появляются люди в форме. Суета, нас заталкивают в какую-то машину, и она тут же срывается с места.
Тяжело дышу, адреналин рвёт вены. В ужасе оглядываюсь назад, но мы уже повернули, и я не вижу, что происходит сейчас там, откуда мы вырвались.
– Куда нас везут? – спрашиваю в истерике.
– В безопасное место, – как-то неестественно хрипло отвечает Лика. Только сейчас замечаю, что с ней что-то не так.
– Лика, что с тобой? – она бледная, дрожит.
– Кажется, всё, – заваливается она на сиденье.
– Ты ранена? Боже, у неё пулевое! – кричу я водителю. – Нужно в больницу!
– Сделаем, – отвечает водитель. Слышу, как он звонит кому-то. Объясняет, что у него в машине раненая девушка. – Скорая едет к нам навстречу, – сообщает он, прибавляя скорость.
– Лика, держись, – укладываю её на сиденье, беру её голову к себе на колени. Нина подаёт мне какое-то полотенце, я прижимаю к ране на боку, откуда мощными толчками идёт кровь.
– Поздно, Алиска, – усмехается Лика. Из уголка её губ течёт струйка крови.
– Ты слышала? Скорая уже едет, всё будет хорошо, – уговариваю
– Нет, Алиса, не будет, – обречённо улыбается подруга. – У меня уже никогда не будет, – вдруг сжимает мою руку. – Ты прости меня. Я всегда тебе завидовала. За это и поплатилась.
– Ты о чём, глупая? – глажу её по волосам, вытирая слёзы. Почему-то перед глазами проносится наша первая встреча, и всё хорошее, что было.
– Нет, Алиска, глупая ты. Добрая, но глупая, – усмехается. – Поэтому обмануть вас с Никитой тогда было легко. Но знаешь, – её голос становится ещё тише. – Я бы всё отдала, если бы он любил меня хоть чуть-чуть. Я бы всё ему простила, я бы…, – всхлипывает, из её глаз катятся слёзы. – Но он всегда видел только тебя. Даже когда я его убедила в том, что ты дрянь, не ждала его, изменяла. Он поверил, бесился, страдал, но любить тебя не перестал. Я тогда не могла понять, как так? Я ведь была уверена, что как только устраню тебя, он сразу станет моим. Дура, признаю… И ты дура! – переводит на меня мутный взгляд.
Я не знаю, что сказать. Так больно вспоминать всё это.
– Лика, не надо, – вытираю слёзы.
Но она не слушает, продолжает.
– А ведь ты его никогда не любила…, – шепчет она.
– Почему ты так думаешь?
– Если бы любила, простила бы давно. Любовь ведь всё прощает. Я бы простила, только чтобы он хоть раз посмотрел на меня так, как смотрит на тебя до сих пор. На меня так никто никогда не смотрел.
– Лика, это неправда.
– Правда! Это правда! И да, мне по заслугам досталось. Не жалей меня, не надо. И если сможешь, прости…, – совсем тухнет её голос.
– Лика! Лика! Не закрывай глаза! – трясу я. – Я тебя простила, слышишь? Простила!
Но она не отвечает, глаза её закатываются, она отключается.
– Лика! Лика! – рыдаю я.
Машина резко тормозит. Дверь открывается. Никита. Влетает внутрь, хватает меня.
– Алиса! Ты ранена! – бегает его испуганный взгляд по моему зарёванному лицу.
– Лика! Лика ранена! Спаси её, пожалуйста, – рыдаю я.
Никита переводит заторможенный взгляд на подругу. Прикладывает руку в её шее, мы все замираем на несколько секунд.
Никита расстроено качает головой.
– Ей уже не помочь, – сообщает помертвевшим голосом. – Мне очень жаль.
– Нет! Нет! Нет! – рыдаю я. – Я так больше не могу! Сколько ещё смертей должно случиться! Я проклята? Почему рядом со мной все умирают?
– Тише, тише, ты не виновата, пойдём, – вытаскивает меня из машины, к нам подбегают медики, они осматривают Лику, вытаскивают её тело, грузят на носилки. По обрывкам их фраз понимаю, что Никита был прав. Лике уже не помочь…
Сквозь слёзы вдалеке вижу Игната, он с трудом выбирается из машины. Нина, завидев его, летит к нему в объятия. Вижу, как он обнимает её, с каким теплом смотрит.