Горький запах хризантем
Шрифт:
– Ты меня боишься?
– Нет.
Михаил приподнялся и сел рядом.
– Красиво здесь, правда? – сказал он, вглядываясь вдаль и щурясь от яркого солнца.
– Да, но я девочка городская, больше люблю другие пейзажи.
– А я деревенский парень. Вся моя семья отсюда. Здесь когда-то была деревня. Потом из нее вырос поселок. А когда-нибудь, может, будет город. Мне в наших местах все ужасно нравится. Так легко дышится! – взмахнул он руками. – Тишина. Нет суеты. Ты уже три года у нас. Неужели не чувствуешь, как здесь здорово?
– Да, конечно, но я не прониклась этим так глубоко, как ты.
– Эх, Милана,
– Может быть, – произнесла Милана и тоже стала смотреть на все, что ее окружало, пытаясь проникнуться восхищением с такой же силой, как Михаил. Чувствовалось, что он очень любит свои края, и это было очень трогательно. Милане же более привычными были ритмы города, она мечтала о посещении музеев, театров, кафе… Но в эти минуты ей не хотелось думать ни о природе, ни о прелестях городской жизни. Голову девушки туманило ещё неизведанное чувство первой любви. Самое ее горячее желание было, чтобы Михаил обнял ее и целовал до изнеможения, как пишут в любовных романах.
Прожив три года в городе, Михаил встречал разных девушек и женщин. Он всегда был осторожен с ними и не решался на близкие отношения. А сейчас с Миланой, такой искренней и естественной, все было иначе. Он чувствовал неодолимое влечение к ней. Михаил положил ей руку на плечи, посмотрел в глаза и, притянув к себе, нежно прикоснулся губами к ее губам. Она обняла его в ответ, и они слились в долгожданном поцелуе. Длинные шелковистые волосы девушки рассыпались по тонким сухим травинкам стога. Михаил, не отрываясь от ее губ, склонился ниже, ощущая свое растущее желание. Милана, дрожа всем телом, прижималась к нему. Какой-то частью сознания она понимала, что, возможно, к лучшему было бы попытаться оттолкнуть Михаила, но его прикосновения, его волшебные губы лишали ее воли. Ее руки продолжали ласкать его шею, гладить волосы, скользили по рубашке. Михаил понимал, что теряет способность управлять своей волей, и пытался сдержаться изо всех сил.
– Она еще не готова к близости, – размышлял он. – Мы знаем друг друга лишь несколько дней. Даже если мы оба будем сгорать от желания, это не должно зайти далеко.
Михаил резко отстранился от Миланы, встал во весь рост и подал девушке руку.
– Погода портится. Посмотри, солнце скрылось. Мы даже не заметили. Пора возвращаться, ведь у тебя сегодня выпускной.
Милана выпрямилась и стряхнула с платья травинки. Молодые люди влюбленно смотрели друг на друга. Он любовался красотой ее развевающихся на ветру волос, хрупким изящным телом. Она не могла отвести взгляд от его лица, которое казалось ей невероятно красивым, от мускулистых плеч, рельефно проступающих под рукавами рубашки.
Порывы ветра усиливались, серые тучи закрыли солнце, стал накрапывать дождь, оставляя легкие следы на листьях деревьев. Вдалеке слышались глухие громовые раскаты.
– Милана, побыстрее! Надо же! Ничто ведь не предвещало такой погоды. Сам Бог отвел нас от греха, – поторапливал девушку Михаил. Неожиданно ему вспомнились стихотворные строчки. Глядя в глаза Милане, он произнес:
Я могу тебя очень ждать,Долго-долго и верно-верно,И ночами могу не спатьГод и два, и всю жизнь, наверно!..–
– Надо!.. – восторженно воскликнул Михаил и, схватив девушку на руки, закружил ее.
Милана болтала ногами и со смехом умоляла отпустить ее.
Как только они перешли через мост, хлынул настоящий ливень. Гром громыхал уже совсем близко. Насквозь промокшие, они бежали по уже размытой дождем проселочной дороге, изредка глядя друг на друга счастливыми глазами. Ливень прогнал всех по домам, и их уединение казалось абсолютно полным.
– Милана, я провожу тебя до дома.
– А который час?
– Пять.
– Ой, что же будет… Я уже должна быть в школе. Миша, я не хочу расставаться.
– Я тоже.
Тесно прижавшись, они стояли под козырьком первого подъезда двухэтажного дома, согревая друг друга.
– Милана, я вечером уезжаю. – Он достал из кармана брюк маленькую фотографию, какие делают для документов. – Вот фотография. Правда, она немного промокла… Я не забыл, а ты?
– Я тоже не забыла, но она тоже промокла от дождя, – грустно сказала Милана. – Я подписала ее. – Милана достала из бокового кармана платья фотографию и подала Михаилу.
– Она почти сухая, – старался успокоить ее Миша.
– Миша, я хочу тебя проводить.
– Как? Ты должна быть на выпускном.
– Я сбегу с выпускного! Только скажи, куда прийти.
– Милана, ты поссоришься с родителями. А я этого не хочу.
– Я буду скучать по тебе.
– Я приеду на каникулы.
– Пожалуйста, звони мне, Мишель.
– Как ты меня назвала?
– Мишель. Это по-французски. Можно я так буду называть тебя? Ведь тебя никто так не называл?
– Конечно, можно. Никто меня так не называл. Беги, моя Хризантема.
– Почему хризантема?
– Этот цветок символизирует верность, скромность и благородство.
– Не знала.
– Беги, беги моя любимая Хризантема.
Михаил отпустил ее руки, и она отвернулась. Слезы душили ее. Дождь будто нарочно охлаждал их пыл. Она медленно пошла в сторону дома. Он долго смотрел ей вслед, и когда Милана скрылась за поворотом, тихо повторил:
– Моя Хризантема… я полюбил тебя…
Он шел, и стихи Эдуарда Асадова звучали в его душе:
Когда ты решишься в любви открытьсяОднажды и навсегда.Возможно, вначале она смутитсяИ сразу не скажет «да»…Глава 5
– Где ты была? Почему оставила телефон дома? – услышала Милана строгий голос матери, как только переступила порог дома.
Дочь остановилась.
– Мама… – виновато произнесла Милана, стараясь не смотреть на мать. Радость, которая несколько минут назад окрыляла ее, стала медленно угасать.
– Собственно, не нужно объяснять. Я догадываюсь.
– Мама… Прости!.. Телефон я забыла…
– Посмотри, на кого ты похожа! Стоишь, как мокрая курица!
– Мама…