Горькое логово
Шрифт:
Ну, ладно, не в наследниках дело. Ярун может править еще, по меньшей мере, лет двести. Он ведь теперь может жить сколько угодно долго, он… Кто? Незачем Яруну сейчас наследник. Он – самый лучший император Дракона, потому что… Почему? Сташка заметил, что не может додумать все эти важные мысли до конца, и усмехнулся. Память ломится в нежный детский мозг, но ей там не за что зацепиться. Ладно, есть еще время расти. К тому же он так устал… И замерз. Так-так! Нечего жалеть себя. Вперед. К главному… А что – главное? Не что, а – кто… Ярун.
Что-то дрогнуло высоко наверху,
Он там окончательно влез в самого себя.
Принял себя – со всем тем прежним, что оживает внутри.
Ну и что, что пока он не помнит ничего толком. Зато сеть помнит. Она не предаст.
Было холодно. По кругу ходил сквозняк, чуть качал такие же, как у родничка, слабо светящие шарики. Внизу под ними покачивались густые черные тени. Лифта не слышно, Ярун близко – Сташка пошел ему навстречу, разглядывая древнее, высеченное из базальта храмовое сооружение, тороидом основания занимавшее половину диаметра этой огромной, безупречно сферической пещеры. На стенах полузабытые барельефы с дерущимися, примиряющимися, занимающимися любовью языческими богами; какие-то химеры и чудовища, крылатые дети, женщины с развевающимися волосами, страшноватые чешуйчатые кольца Дракона, какие-то мечи, гербы и надписи. У Сташки никакой охоты не было разбирать эту каменную пыльную мифологию. Тут шифр, а не настоящая история, а все, что было на самом деле, он лучше как-нибудь потом повспоминает… Потому что печально. И ужасно. Разве что вот на этого все понимающего, все помнящего – и, да, печального, Кааша посмотреть. Какие глаза… Ну да, гордиться нечем: не выжил, прикончили. Тут, в Лабиринте. Не успел стать царем. Сташка сам окаменел. Беда была, да. Странно как: вот он – был «я»… Натворил всего… А теперь то «я» – прошлое…
– Иди сюда, – тихо позвал его Ярун.
Он повернул голову: ох. Он и забыл, какой Ярун огромный! И величественный. Родной. Он медленно подошел к узкому проходу внутрь храма. Ярун улыбнулся. Он, через силу, тоже.
– Здравствуй, – Ярун чуть коснулся кончиками пальцев его макушки и забрал страх. – Это ты, Кааш. Сердце Света, бродяжка, беглец. Мой преемник. Наследник.
– Да не хочу я, – Сташка нашарил наконец себя в яви, но Каашу говорить не мешал. Кааш ведь хороший. Замученный только всем прежним. – Надоело… Придется, да?
– Да, – Ярун усмехнулся, наклонился поближе, всматриваясь: – Ты так смотришь… Как раньше. Кааш, да… Ты же понимал, зачем идешь сюда?
– Шел за своим, – мягко сказал Кааш из Сташки. – А сейчас… Из меня наследник… Обычно не получается. Одна морока, да и то…Если повезет. Обычно это… Бойня, мягко говоря. …А? – Сташка очнулся и тут же забыл, о чем говорил только что.
Ярун это понял:
– …Тебе нехорошо?
– Потерял… Потерял его… Что я…он сказал? Мне тошно, что я опять здесь и опять ничего не помню. Я не наследник, Яр. Я –
– …Зачем же ты тогда шел сюда?
– К тебе, – устало сознался Сташка.
Ярун мягко шагнул к нему и поднял на руки. У Сташки не было сил даже обнять его, он только лег головой на плечо Яруна и объяснил:
– Доказать всем, что я – это я…Чтоб с тобой остаться…
– Доказал уже.
– Надо скорей все вспомнить. Я хочу в тайник, – он опять показал на Храм.
– Зачем?
– …Ты все-таки меня пусти, – устало попросил Сташка. – За одним уж чтобы. А то я и так…Умотался. А то мост в тот раз разбить пришлось, чтоб не догнали, вот сегодня я и влезал по стенке, а это никакая не стенка, а…Сторож такой… Только я там могу влезть. Как геккон.
– Значит, что-то все-таки помнишь?
– «Что-то», – усмехнулся Сташка. – Боюсь, догнали все же… То есть… То есть он подстерег меня здесь, а я уже спрятал Венок и потому был… Был беззащитным. Да еще и думал, дурак, что он меня спасти пришел…
Глаза Яруна сделались бездонными, страшными:
– Кто «он»?
– Он был вроде как брат, – задумчиво сказал Сташка, пытаясь сложить из ускользающих кусочков целую картинку. – Только взрослый, хитрый. Но все равно, я ж ему верил. Глупый был…– глаза Яруна его пугали, и он опустил голову, снова вжался лбом в его плечо: – Это дело прошлое. Все, круг замкнулся, я снова тут. Можно дальше. И еще я чую, тут что-то есть для меня, мое, что мне и выжить поможет, и вспомнить… Яр! Ты ведь меня не прогонишь, если я – не наследник, а так – просто я?
– Конечно, нет, Огонек.
– Как?! – в нем плеснуло знакомой мукой. Он вскинул тяжелую голову. Все это тяжелое-тяжелое время, глубокое… Волны…
Ярун молча поцеловал его в висок, и Сташка тут же забыл, как странно и точно он только что назвал его, и боль утихла. Он снова положил голову Яруну на плечо, теснее прижался. Какие-то тяжелые волны… Что это было? Ярун погладил по спине и спросил:
– Но что мешает тебе стать наследником? Тебе же все равно нужно войти во владение Драконом.
– Зачем?
– Действительно, – усмехнулся Ярун. – Ах ты малыш. Да, ты не наследуешь, ты просто берешь свое, но так и тебе, и мне, и всем вокруг будет проще. Ну, поразмысли. Как мне объявлять тебя тобой, если ты еще даже имени собственного не помнишь? – усмехнулся Ярун и снова поцеловал его в висок, крепко обнял и глубоко вздохнул.
Сташка отклонился и посмотрел ему в глаза:
– Ты чего?
– Да ждал тебя долго, – усмехнулся Ярун. – А в прошлый раз… Ох. Потом поговорим.
– Ага. Разбираться со степенью родства тоже будем потом?
– Нулевая степень. Роднее не бывает. Так что, в наследники-то согласишься?
– Возьми наследника из сыновей. У тебя ведь есть еще сыновья?
– Есть. Но у меня теперь наконец-то есть ты.
– Наследство всякое бывает, – хмуро выразил Сташка ту ледяную, сопровождаемую далекой усмешкой Кааша мысль, что всплыла в нем из всезнающих глубин. – В принципе, я ведь сам и есть Дракон. Другое, то извне, что я за тобой чувствую… Оно меня пугает.