Горькое вино любви
Шрифт:
Джанни уже ждал Дана на автодроме. Настроение у него было хуже некуда, но говорить с другом о его причинах он не собирался. На автодроме их прекрасно знали. Не раз они гоняли здесь в трек-дни* с одним из лучших и уважаеых клубов автогонщиков Европы — Pistenclub. Они оплатили час пребывания на трассе и пошли переодеваться. Сегодня они буду гонять на своих машинах.
Дан уже сидел в Панамере на стартовой линии, когда появился хмурый Джанни. Он натянул шлем, уселся в Мазератти и поднял вверх кулак, показывая, что готов. Дан кивнул. Оба водителя устроили пробуксовку, прогревая резину.
Джанни вёл себя агрессивно, и Дан серьёзно опасался, что в какой-то момент он может его слишком опасно подрезать или выдавить с трека на повороте, но уступать не собирался. Такие гонки "на грани" требовали жуткой концентрации. Дан уже готов был остановиться сам, когда Мазератти, выйдя на финишную прямую после очередного круга, включила аварийные огни и стала медленно гасить скорость. Дан остановился рядом. Джанни вылез из машины, снял шлем.
— Теперь расскажешь? — Дан хмуро смотрел на друга. Адреналин, помноженный на злость, ещё бурлил в крови.
Джанни запустил пятерню в мокрые от пота волосы:
— Вчера Паола сказала, что любит меня.
Дан поджал губы.
— Кретин! Я тебе говорил, чтобы ты завязывал?
— Я не знаю, что делать, бро… — Джанни оперся задом на машину и бессильно опустил руки.
— У тебя, что, много вариантов? — Гаденько хмыкнул Дан.
— Ты знаешь, что значит семья для итальянца…
— Причём тут семья? — Дан поднял одну бровь.
Джанни не ответил на вопрос. Вместо этого задал свой.
— Скажи, если бы ты женился на Эмме, ты был бы счастлив?
— Определённо. — Моментально ответил Дан. — Я был бы счастлив с нею. По-своему. Тихо, спокойно, без ярких моментов. Но всю жизнь вспоминал бы нашу жизнь с Изабеллой и, возможно, жалел бы об упущенных возможностях. Ты обдумываешь план?
— Ты бы мог пойти против семьи? — Сегодня точно не был день ответов на вопросы.
— У тебя явно с чердаком проблемы. Я и пошёл против семьи. Мой отец был резко против Бэллы. Особенно после того, что она вытворила в ресторане… Забыл? Его очень даже устраивал мой брак с Эммой. Устраивала её семья. Она бы более гармонично вписалась в нашу жизнь, чем Бэлла. Потом, слияние капиталов и т. д. и т. п. Но знаешь, что?
— Что? — Джанни внимательно смотрел на друга.
— Я каждый день говорю себе спасибо, что сделал свой собственный выбор. — Дан усмехнулся. — Я чертовски счастливо женат. Но я не итальянец, не наследник древнего рода. Я не знаю, что тебе делать, брат. Ты любишь Паолу?
Джанни уставился в голубые глаза Дана, молчал и нервно кусал нижнюю губу. Наконец, выдавил:
— Если я отвечу сам себе на этот вопрос, я разобью свою жизнь на мелкие осколки…
Дан согласно кивнул.
— Но тебе придётся ответить на этот вопрос и расставить приоритеты. Деньги — всего лишь деньги. Ты умеешь их зарабатывать. Семья? Куда они денутся. Лишат тебя наследства? Да, и хрен с ним. Оно тебе надо? Ты обладаешь такими знаниями, умениями и связями, что выстроишь собственный бизнес в любой стране. Вендетту тебе никто не объявит…
— Ты на что меня сейчас подбиваешь? —
— Рассуждаю вслух. Поехали к тебе. А то торчим здесь, как две поганки на полянке.
— Поехали. — Согласился Джанни. — Только на яхту. Я её затарил по полной. Всё есть — и выпить, и закусить. Девочек не предлагаю. — Усмехнулся итальянец.
— Только попробуй предложи. — Дан ткнул друга в плечо и полез в машину. — На яхту, так на яхту.
*****
Сумерки мягко накрыли Лигурийское море, когда друзья снова вернулись к серьёзному разговору.
— Джанни, от себя ведь не спрячешься. Если ты её любишь, стоит ли тратить жизнь на соблюдение правил и запретов, которые придумало общество двуличных лжецов? Ты же итальянец! Живи и получай удовольствие, как только вы умеете!
— Всё не так просто, Дан… Моя мать никогда не одобрит разрыв помолвки.
— Ты говорил с нею?
— Нет. — Усмехнулся Джанни. — Зачем? Я знаю результат.
— Клаудиа любит тебя. Ты первый ребёнок. Сын, достигший таких высот в бизнесе, которых остальные годам к сорока достигают, первая рука отца. — Дан покачал головой. — Она гордится тобой и безумно любит. Она примет твоё решение.
Джанни откинулся на спинку дивана, поднял лицо вверх и пустыми глазами уставился в потолок.
— Видишь ли, — не унимался Дан, — всё станет только хуже. Ты женишься на Кармеле, и что будет дальше? Ты будешь жить в кабинете или на яхте, она будет выносить тебе мозг… Вы родите детей. Ну, для чего-то же вы всё-таки женитесь. Ты никогда не сможешь развестись и снова стать свободным. Это же Италия! Ты готов провести жизнь в одной банке с гадюкой?
— Дан, во-первых, я согласился на помолвку. Во-вторых, я не уверен, что смогу дать Паоле то, чего она хочет… — Решился на откровение Джанни. — Я не уверен, что готов примерить костюм однолюба. Да, сейчас я одержим ею, а что будет через три года? А через десять?
— Да, никто не знает, что будет завтра. Вдруг завтра Йеллоустон** проснётся и пипец всему, а ты с Паолой не натрахался. — Хмыкнул Дан.
— Гад! — Джанни запустил в Дана яблоком. Тот ловко поймал его и отправил обратно.
— Не знаю… — Тяжело выдохнул Джанни. Он наклонился вперёд, поставил локти на колени и потёр ладонями уставшее лицо.
— Это твоя жизнь, Джанни. Ты влез во всё это дерьмо добровольно. Зуб даю, это ты соблазнил Паолу. Хрен бы она сама к тебе в объятия упала. Но раз уж она украла и твоё сердце, наверное, стоит рискнуть.
— Ты не понимаешь… Я готов был порвать с нею. Заказал проститутку на викенд…
— Мудак… И как? — Дан поднял брови.
— И никак. — Губы Джанни изогнулись в грустной улыбке. — Не втыкает…
— Ты конченый придурок. Вмазать бы тебе… сволочь. — Дан демонстративно потёр кулак.
Джанни хмыкнул.
— Кто бы тебе позволил. Ладно, брат. Твоя каюта готова. Давай спать. Я больше суток без сна… В голове вата. — Джанни потёр усталые красные глаза.
Дан кивнул и пошёл в свою каюту, но спать ему было рано. Он поболтал с женой, стараясь не проговориться ей, в чём проблема Джанни. Он знал её мнение. Бэлла любила Паолу и терпеть не могла Виго.