Горменгаст
Шрифт:
В дальнем конце этой серо-зеленой стены виднелись три пещеры — две на небольшом расстоянии от песчаного дна долины и одна у самой земли.
По дну долины вился небольшой ручей, втекавший в маленькое озерцо прямо в центре долины; в дальнем конце пруда можно было разглядеть грубо сооруженную дамбу. Много дней ушло на ее сооружение. Когда-то Флэй принес пару бревен — самых больших из тех, которые смог дотащить, — и уложил их поперек ручья, а сверху навалил камней. Тит со своего возвышенного места на гребне холма хорошо видел и полузасыпанные бревна и камни; видно было и
Флэй и Тит спустились на дно долины и пошли вдоль ручья по траве, перемежающейся с открытым песком. Подойдя к дамбе, они остановились у края крошечного озера, образовавшегося от остановленной в своем беге воды. Ни единый порыв ветра не будоражил нежно-голубую, ровную как стекло поверхность, в которой до последнего листочка отражались деревья, росшие на склонах. Теперь Тит увидел, что между бревнами были вбиты сваи и промежутки между ними засыпаны землей и камнями, которые образовывали стену, остановившую воду ручья и создавшую озеро.
Флэй и Тит двинулись дальше и через пару минут подошли к пещере, расположенной у самой земли. Вход в нее был весьма узок, не шире обыкновенной двери, но внутри пещера оказалась довольно большой. Во многих местах она поросла папоротником. Свет в пещеру проникал как со стороны входа в нее, так и из естественных отверстий, наподобие дымоходов уходивших вверх сквозь скалу и расположенных прямо над входом. Каждое из десятка отверстий напоминало приоткрытый рот. Когда Тит, следуя за Флэем, зашел в пещеру и остановился посреди ее образовывающего почти правильный круг пола, он подивился тому, сколь светла она была. Это казалось удивительным — ни один луч солнца не мог непосредственно заглянуть сюда. И все же солнечный свет, отражаясь от стенок естественных дымоходов и вливаясь сквозь узкий вход, наполнял пещеру холодным мерцанием. Куполообразный потолок был высок, по стенам располагались полки, образованные выступающим камнем, и ниши. Слева от входа один из каменных выступов образовывал нечто вроде пятиугольного стола с плоским, слегка наклоненным верхом.
Все это Тит увидел сразу, обведя пещеру быстрым взглядом, но он был слишком уставшим и голодным — даже в голове у него мутилось, — чтобы произнести хоть слово. Он лишь кивал головой и слабо улыбался Флэю, который стоял перед мальчиком и, слегка наклонив голову, казалось, ожидал от Тита выражений восторга по поводу места, куда его привели. Через мгновение Тит уже лежал на толстой сухой подстилке из папоротников, закрыв глаза, он, несмотря на мучивший его голод, тут же заснул.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Когда Тит проснулся, на стенах пещеры, озаряемых красным светом костра, прыгали непропорционально огромные тени, отбрасываемые выступами камня; тени удлинялись, потом снова сокращались. Папоротники, свисающие с куполообразного потолка, казались языками пламени, а камни грубого очага, в котором Флэй развел
Тит, приподнявшись на локте, увидел силуэт похожего на пугало, почти легендарного Флэя — Тит слышал много историй об этом слуге своего отца, — который стоял на коленях у огня. Его огромная тень пересекала ярко освещенный пол пещеры и ложилась на стену.
Я переживаю самое настоящее приключение, — подумал Тит и повторил эти слова про себя несколько раз, словно они сами по себе имели какое-то особое значение.
Проснувшись, мальчик сразу понял, где он, и мгновенно припомнил все, что с ним произошло за день. Но его воспоминания тут же были прерваны дразнящим запахом жареной птицы. Скорее всего, именно запах и разбудил его. Флзй поворачивал какую-то тушку, насаженную на прут, над огнем. Голод, терзавший Тита, стал непереносим. Мальчик вскочил на ноги; Флэй, посмотрев в его сторону, почтительно сказал:
— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, все готово, я сейчас вам подам.
Отделив несколько кусков фазаньего мяса и полив их густой подливкой, он поднес его Титу на самодельной деревянной тарелке. Когда-то старик выдолбил ее из куска дерева. Во второй руке Флэй держал кувшин, наполненный ключевой водой.
Тит снова улегся на постели из папоротника. Опираясь на локоть, он подпер голову кулаком. Он был так голоден, что не мог вымолвить ни слова, и лишь приветственно помахав Флэю рукой, набросился на еду, как зверь.
Флэй вернулся к очагу и занялся своими делами, время от времени отправляя в рот что-то съестное. Затем он сел на выступ скалы около очага и устремил свой взгляд на огонь. Тит был слишком занят едой, чтобы обращать на Флэя внимание, но, вычистив свою деревянную тарелку так, что стали видны волокна дерева, он напился воды из кувшина и взглянул на старого изможденного человека, верного слугу своего исчезнувшего отца. А теперь — изменника.
— Флэй, — позвал Тит.
— Да, ваша светлость?
— Далеко я от Замка?
— Милях в двенадцати, ваша светлость.
— А сейчас уже поздно, совсем поздно? Ночь?
— Да, ваша светлость. Я отведу вас назад, как только рассветет. А сейчас время спать. Закрыть глазки и спать.
— Все это так похоже на сон, Флэй. Эта пещера, ты, огонь. Но это не сон, правда?
— Нет, не сон.
— Мне все очень нравится, только страшно чуть-чуть.
— Ваша светлость, это нехорошо, что вы здесь, у меня, в моей южной пещере.
— А у тебя что — несколько пещер?
— Да. Есть еще две, где я бываю. Подальше к западу.
— Я обязательно хочу их посмотреть. Если мне снова удастся убежать, ты мне их покажешь?
— Это нехорошо, ваша светлость, нехорошо убегать.
— А, мне наплевать. А что у тебя еще есть?
— Хижина.
— А где?
— В Лесу Горменгаст, на берегу реки. Иногда ловлю там лососей.
Тит поднялся и, подойдя к огню, уселся, скрестив ноги. Пламя осветило его детское лицо.
— Знаешь, Флэй, мне действительно немного страшно. Я первый раз в жизни ночую не в Замке. Наверное, меня уже все ищут.