Гормон счастья и прочие глупости
Шрифт:
— Спасибо, уже лучше, вот Андрей мне принес завтрак, я все на свете проспала.
— Очень рад! Ты сегодня полежи и, главное, не лезь на солнце. Спи побольше, обед закажи в номер — и будешь завтра как новая. Ну, я вижу, тебе нескучно. Кстати, тут есть русское телевидение. Ну что ж, я пойду. Не буду мешать.
— Я тоже пойду, пусть Броня поспит. Если что-то понадобится, звони мне. Пока!
И они ушли. А я вдруг ощутила жуткую усталость и слабость. Я ведь вчера не притворялась, мне действительно было
— Буська, ты там жива?
Венька был бледный, измученный, весь какой-то перевернутый.
— Господи, что случилось?
— Расскажу. Ты как?
— Почти весь день сплю.
— Ела что-нибудь?
— Завтрак мне Андрей принес. А обед я проспала. Но есть не хочу. Ну что там?
— О, там.., хрен знает что! Понимаешь, Сонька эта.., шалава та еще, похоже, пробы негде ставить. Ребенком интересуется очень мало, постольку-поскольку, но хуже всего то, что она, как подозревает Рахиль, наркоманка.
— Подозревает или уверена?
— Мне сказала, что подозревает. Но ее родители в воспитании мальчика участия не принимают, ну только деньгами, да и то… У Рахили Бенчик — весь свет в окошке…
— Вень, ты погоди, эта Рахиль такая врунья…
— С чего ты взяла?
— Мне она рассказывала о прекрасной, крепкой еврейской семье, а тебе о каком-то семействе монстров… Да и про Соню твою говорила, что она учится, что она талантливый архитектор, а теперь, выходит, что она шалава и наркоманка. Где правда-то?
— Тебе она рассказала то, что ей хотелось бы иметь… Она чувствовала, что если придет и вывалит мне на голову кучу проблем, то я… Ну сама понимаешь. Ее приход к тебе был жестом отчаяния.
— Ну допустим. А как она вообще узнала обо мне?
— Она дружна с тещей Оскара. И это Оскар посоветовал ей обратиться сначала к тебе. Старуха мне все откровенно рассказала. Она плакала, говорила, что безумно боится за Венчика. Если с ней что-то случится…
— Но чего она хочет от тебя?
— Чтобы я признал его. Я, конечно, признаю, даже и говорить нечего. И помогать буду по мере возможности. Ну и вообще…
— А спасать заблудшую внучку она тебя не просила?
— Нет, представь себе. Ее в этой жизни сейчас волнует только Бенчик. Кстати, она мне понравилась. Хорошая старуха. Мы как-то очень легко нашли с ней общий язык, я даже не ожидал. А видела бы ты, как Бенчик обрадовался ей. Еще она хочет, чтобы я на всякий случай оформил для Венчика российское гражданство. Не знаю, получится ли, но я попытаюсь. Когда я уходил, он ревел. Кошмар какой-то!
— Да, ты загрузился по полной программе, как сказала бы Полька.
— Ты не поверишь, но я сам чуть не разрыдался.
— Поверю. Ладно, не дрейфь, прорвемся! И если все действительно так, как тебе
— Зачем?
— Ну если эта Соня такая шалава…
— Знаешь, а мне плевать. Когда я уходил, он кричал: «Папа! Папа!» — и я вдруг четко осознал…
— Что?
— Что он мой сын.
— А если все-таки не сын? Мне Юрий Митрофанович рассказывал…
— Говорю тебе — мне это не важно.
— Что ж, благородно, но ты все же остынь.
— А анализ мне так и так придется делать, если я буду оформлять отцовство. Я хочу именно отцовство, а не усыновление, понимаешь?
Я видела, что Венька полностью захвачен этой историей, а если так, то он сумеет смести все преграды. Он такой! Если уж он смог из скромной переводчицы на две недели сделать певичку с экзотической внешностью, то что для него бодание с чиновничьими системами двух разных государств? Семечки!
Утром Венька опять умчался в Тель-Авив, чтобы договориться с адвокатом, который будет заниматься его делом. Адвоката порекомендовал ему все тот же Оскар. Я спала почти весь день и всю ночь и в результате проснулась утром вполне здоровая. Только безумно голодная. Я оделась и побежала вниз, в ресторан. Здесь был большой зал, не чета нашему Тель-Авивскому. И сразу увидела Ларису, которая стояла у стола с закусками в красных коротких шортиках, облегавших совершенной формы зад. Мне вдруг нестерпимо захотелось подойти к ней и ущипнуть, больно, чтобы она взвизгнула. Или толкнуть ее сзади так, чтобы она уткнулась носом в блюдо с селедкой. Но тут меня окликнула Татьяна Ильинична.
— Бронечка! Иди сюда! Она сидела одна за столиком.
— С добрым утром!
— Оклемалась? Ну и молодчина. Садись, вдвоем веселее завтракать!
— Это правда!
Когда я немного утолила зверский голод, она сказала с лукавой улыбкой:
— Ты смотрела на Ларку так, как будто хотела ее пришить.
— Пришить? Нет, но ущипнуть или пихнуть хотелось.
— А ты в курсе, что Андрей ее шуганул?
Я замерла:
— Как — шуганул?
— Просто. Сказал: иди на все четыре стороны. И уехал.
— Уехал? Куда?
— В Москву, куда?
— Как же так?
— Бронечка, милая, да не бери ты в голову эти гастрольные шашни. Мура это все. У вас что-то было?
— Нет, не было.
— Ну тем более. Такой мужик, конечно, не может не нравиться, но.., лучше держаться от него подальше. Найди себе нормального. Или вернись к тому, к жениху. Ревнючий он, но это не самое плохое. Ты что, всерьез в Андрея влюбилась?
— Я не знаю…
— Тогда ничего, охолонешь.
— Я понимаю… Странно только, что он со мной не попрощался…