Горничная особых кровей
Шрифт:
— Но твой отец из Дарна!
— Какая разница! Альбинос чужак, но он - это благословение для Дарна, потому что у него есть мозги и деньги.
— Поэтому ты спишь с ним?
Ну, Ведьма!
Я размахнулась и влепила Гримми пощечину. Управляющая опешила, как и Маришка.
— Радуйся, что я не вызвала тебя на эо-поединок за такие слова, — сказала я.
Не знаю, что именно заставило Гримми воспользоваться эо, моя пощечина или угроза в моем голосе, но она использовала
силу, и не смогла ее правильно направить.
Нам пришлось отвлечься от выяснения отношений и повернуться к гардеробной. Оттуда начали доноситься подозрительные
шелестящие звуки. Я сосредоточилась, моргнула, и увидела мир в другом цвете. Маришка все была окутана
красно-коричневым, аура Гримми приобрела красновато-фиолетовый цвет.
Я отвлеклась от созерцания аур, когда послышались новые звуки - ударов.
Первой к гардеробной кинулась управляющая, за ней мы.
Ох, лучше б мы двери не открывали…
Все дверцы, отделения и панели открылись и разъехались, выпустив на волю как безделушки-украшения, так и платья,
шарфики, костюмы. Одежда тряпьем упала на пол. Слоями легли платья, нижнее белье, куртки, пеньюары, плащи. Обувь
постигла та же участь: туфли, на выход и домашние, босоножки, сапоги, полуботинки оказались на полу. Это был настоящий
погром.
— О, Звезды, — вздохнула Гримми, и опустилась на пол, прямо у порога гардеробной.
— Нет, не Звезды. Это ты.
— Знаю, — проговорила управляющая обреченно и… всхлипнула. Как зачарованные, мы с Маришкой уставились на
управляющую. Наша несгибаемая, суровая, строгая Ведьма плачет!
Мы сразу забыли, что только что ругались. Не в наших характерах было злорадствовать. Маришка нарочито весело
проговорила:
— Да здесь работы на полчаса, пустяки! Быстро все уберем, не волнуйся.
— Не на полчаса, а часа на два, — покачала я головой.
— Ну и ладно! Мы хорошо приберемся, Элайза ничего не заметит. Слышишь, Гримми? Все мы успеем, так что не плачь. Не
будет кары от светлейшей.
— Если и будет, я вину на себя возьму, — предложила я. — Меня точно не уволят.
Гримми подняла голову, посмотрела на нас. Ее удивляло, что мы не ушли, а остались, да еще и предложили помощь. Она
смотрела на нас с недоверием, с каким-то даже страхом, что это шутка, и мы ее непременно подставим.
Наконец, управляющая сказала:
— Вы правы: судить я должна только по работе. То, с кем вы спите или не спите, меня не касается. Прощу прощения.
Еще один сюрприз: Грымза умеет не только плакать, но еще и извиняться.
— Я была неправа. Но я никогда не считала вас лучше себя, — продолжила она. — Никогда! В штат я вас взяла не потому,
что хотела поиздеваться. Я хотела вас. . перевоспитать, что ли. Думаете, я к вам цеплялась больше остальных из
вредности? У всех
понять, что на Энгоре нельзя быть свободными, нельзя жить, как хочется. Спрятаться можно только под правилами и
приличиями. Только так вас оставят в покое.
— Приличия, правила… — повторила Маришка. — Это тебе легко прятаться за ними, Гримми. А мы с Регинкой уже упали.
Нас никакие приличия не облагородят.
— Людское мнение переменчиво, — возразила Гримми. — Никто уже не помнит, как я появилась в особняке. Считают, я из
соседнего владения сюда перебралась, обращаются ко мне «сударыня». А я девка простая, из глухой деревни родом. Меня в
особняк бывший владетель привез, муж Элайзы. Я была его любовницей.
Мы с Маришкой думали, неожиданностей больше не будет. Как бы не так! Слова Гримми нас поразили. Управляющая
шмыгнула носом и начала трепать кончик косы:
— Вы не ослышались. Владетель любил охотиться в наших местах. Мы, девчонки, как узнавали, что он прилетел, бежали в
лес, посмотреть на него издалека. Он ведь тогда был свободный, молодой, и очень отличался от наших деревенских мужиков
— статью, поведением. Так, в лесу, он меня и приметил. Очаровал в два счета. Стоило ему намекнуть, что он ждет меня, и я
уже была готова бросать все дела и бежать к нему… А он, владетель… он многое обещал. Говорил, что сам научит
обращаться с эо, что я буду участвовать в Отборе. Предложил уехать с ним. Я заявила родным, что еду учиться, что буду
участвовать в Отборе, что хочу для себя другой жизни. Отец сказал - уедешь, обратно не примем. О, какой глупой я была!
Променяла свою честь на призрачные обещания и уехала. До Отбора еще было много времени, и меня устроили горничной в
особняк. Владетель часто вызывал меня, и тайно, с предосторожностями приводил в свои покои. Говорил, что мне нужно
быть умницей и не говорить никому о нашей связи, иначе меня могут счесть непорядочной и не допустить к Отбору. Конечно,
я молчала обо всем. Молчала и ждала Отбора. — Гримми рассмеялась: — А на Отборе он выбрал невесту из Веронии,
Элайзу. Это было крушение всех моих надежд. Я не могла вернуться домой опозоренной, толком ничего не умела, вот и
осталась здесь, в особняке, горничной. Сделала вид, что ничего не было между мной и владетелем. Он оценил, что я не
устраиваю сцен и ничего не требую от него. Сказал, что я на редкость умная барышня. Барышня… Я не была высокородной,
но я могла стать высоконравственной. Я решила, что любой ценой задержусь в особняке, стану безупречной барышней и на
следующем Отборе покорю какого-нибудь светлейшего, и сделаю это на глазах владетеля. Такую месть я выбрала. Но