Горнист первой базы

Шкаровская Ирина Исаевна

— Смотрите… смотрите, — закричали ребята.

— Мне кажется, это повелитель морей Нептун, — сказал главный судья. И только произнёс он эти слова, как из глубин морских вынырнул сам грозный владыка морей Нептун. Он был высокий и толстый, с длинной бородой, сплетенной из морских водорослей. На руках и ногах у него были надеты браслеты, а на шее висело ожерелье из морских ракушек.

Нептун взошёл на пирс, и тотчас же его окружила свита — шесть мальчиков и девочек в костюмах из водорослей. Они набросили на своего владыку прозрачный зелёный плащ. Подняв вверх правую руку с трезубцем, Нептун прошёл по пирсу

и громовым голосом спросил:

— Кто разрешил начать водный праздник без меня?

— Извините, товарищ Нептун, — робко начал главный судья. — Мы думали…

— Ах, вы думали… — рассердился Нептун. — Слуги мои! Взять его и бросить в море.

Слуги тотчас же исполнили приказание своего повелителя. Бедного главного судью взяли за руки и за ноги и в одежде, в ботинках, бросили в морскую пучину. Впрочем, он скоро выплыл и вышел на мостик. Нептун простил его и произнёс речь, которую по радио передали на всех языках.

— Поздравляю вас с праздником, дорогие пионеры. Соревнования разрешаю начать. Мне очень нравится, когда ребята из разных стран собираются в моих владениях. Я обещаю всем судам, которые приходят сюда с мирной целью, — попутный ветер, а тех, кто несёт войну, буду беспощадно топить.

Никто из артековцев не знал, что Нептуном был один из пионервожатых Артека.

Когда смолкли аплодисменты, Нептун снял с шеи тяжёлое ожерелье из морских ракушек и сказал:

— Этим ценным подарком наградите лучшего пловца.

В воду бросились Лёшка и Брунгильда.

Кто скорее доплывёт до финиша?

Брунгильда плыла легко и уверенно, выбрасывая вперёд смуглые руки.

— Брунгильда! Шнеллер! Гут! Яволь! — кричали немецкие пионеры.

— Молодець, Льошка. Давай! — кричали украинские пионеры.

Брунгильда обогнала Лёшку. Ещё немного, и она будет у финиша…

— Прима! — крикнул Ральф и спохватился. — А как же Лёшка? Неужели он уступит первенство девчонке! Нет, нельзя этого допустить!

И вместе с украинскими пионерами Ральф отчаянно закричал:

— Лёшка! Давай жми!

У Наталки Полтавки голос был звонче:

— Брунгильда! Гут! — надрывалась она.

На берегу сидел гость артековцев — молодой негр из Африки:

— Нехорошо, малтшик и девотчек! — укоризненно сказал он Ральфу и Наталке: — У меня сейчас ухи лопнут.

— Лёшк… — в последний раз крикнул Ральф.

— Брунг… — не докончила Наталка.

Лёшка и Брунгильда доплыли до финиша одновременно.

Вечером, на большой костровой площадке стоял пьедестал почёта. Один за другим поднимались на этот пьедестал самые смелые, сильные и ловкие ребята. На них надевали лавровые венки, красные майки чемпионов. Осталась ещё одна премия — подарок Нептуна — ожерелье из морских ракушек.

— Прошу Брунгильду Цаймер и Лёшу Коваленко к пьедесталу почёта, — сказал судья соревнований. — Они достигли одинаковых результатов, поэтому мы решили ожерелье поделить между ними….

После этого начался большой концерт художественной самодеятельности, а потом — песни. Пели неизменную «Картошку» и «Барабанщика», «Чёрное море» и все артековские песни.

Вдруг чей-то молодой и сильный голос начал!

— Аванти пололо! Алла рискоссо!

Это пел

гость — молодой итальянский моряк. Тогда все гости и артековцы — советские, немецкие, итальянские, китайские, чешские, корейские пионеры, французские «отважные», польские харцеры — поднялись и, сжав правую руку в кулак, подхватили эту песню о красном знамени, которое ведёт в бой за свободу и коммунизм.

— Бандьера Росса! Бандьера Росса! —

пели иностранцы.

— Под наше знамя! Победа с нами! —

пели русские ребята.

— В червоних лавах До перемоги! —

пели Лёшка и Наталка.

А когда закончились торжества и прощальная линейка, Ральф и Лёшка в последний раз прошлись по лагерю.

— Ты слышишь? — Ральф остановился у беседки: — Кто-то плачет…

Мальчики заглянули в беседку и увидели Брунгильду и Наталку. Они сидели на скамеечке, прижавшись друг к другу.

— Как я буду жить без тебя?.. — громко всхлипывала Брунгильда. Мальчики тихо отошли от беседки. И не рассмеялись. И даже не улыбнулись. Потому что, когда такая девчонка, как Брунгильда, плачет, — это не смешно.

Они только крепко пожали друг другу руки.

— Ральф! — проговорил Лёшка.

— Лёшка! — откликнулся Ральф.

И, не сговариваясь, они тихо запели:

Бандьера Росса… Бандьера Росса…

И, не сговариваясь, оглянулись. Зачем? Может быть, им послышались чьи-то шаги?

А может быть, послышалось, будто песню о красном знамени вместе с ними поют немецкие коммунисты — Отто и Хильда?

Очки сталевара

Он лежал под дубом, укрытый сухими, жёлтыми листьями. Вы бы его не заметили. Ручаюсь. Павка тоже прошёл бы мимо. Но, к счастью, он споткнулся и упал. И тогда Павка его увидел: это был чугунный, изъеденный ржавчиной фонарный столб. Павка вскочил и хриплым голосом крикнул:

— Сюда!

Мы бросились к нему. Одной рукой он поглаживал синяк на лбу, другой — растирал колено. Вид у него был счастливый.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал Павка. — Взгляните на этот столб.

— Колоссально!.. — пробормотал Костя. — Килограммов четыреста, не меньше.

— Ура! — крикнули мальчишки.

— Ура! — подхватили девчонки и заплясали от радости.

С того дня, когда на пустыре за ипподромом мы нашли старый фонарный столб, в жизни нашей школы произошли важнейшие, можно сказать, — исторические события.