Горны Империи
Шрифт:
И кровь прыгала в висках в ритме много раз слышанных бубнов:
Купала – Ивана Купала, Купала – Ивана Купала — Купала! Хэй-хэй!И несколько раз ткнулся лицом в гриву Серого, чтобы унять дрожь. Денис был одет, как привык одеваться на праздники – белая рубаха с красной вышивкой по вороту, обшлагам и подолу, широкий пояс с чеканной пряжкой и ножом (не скаутским – мужским русским ножом, «полевкой»), свободные синие штаны, узкие черные сапоги без каблуков, волосы схвачены вышитой повязкой. Продолжая напевать, Денис вскочил в седло и ткнул Серого:
– Но-о!..
…Погадай мне – мне не…У казаков гуляли уже вовсю. В роще, окружавшей станицу, Денис буквально наткнулся на хоровод – девчонки водили его вокруг дерева, одновременно передавая друг другу здоровенный черпак с чем-то золотистым. Парни дудели в рожки и били в бубны, а девчонки пели хорошо знакомое Денису:
Во поле было, во поле, Стояла береза. Она ростом высока, Листом широка. Как под этой березой Лежал Кострома; Он убитый – не убитый, Да убрусом покрытый. Девица-красавица К нему подходила, Убрус открывала, В лице признавала: «Спишь ли, милый Кострома, Или чего чуешь? Твои кони вороные Во поле кочуют». Девица-красавица Водицу носила. Водицу носила, Дождичка просила: «Создай, Боже, дождя, Дождичка частого, Чтобы травоньку смочило, Остру косу притупило». Как за речкой, за рекой Кострома сено косит, Бросил свою косу Среди покосу…Ромка – тот самый казачонок с табачного цвета глазами с вертикальным зрачком – вроде как ненароком задел чучело Ярилы – оно упало. Кто-то из девчонок отчаянно крикнул:
– Ярила умер!!!
Хоровод остановился. Парни подняли «Ярилу», затормошили его. Девчонки кричали:
Ой, ой! Помер он, помер! Какой же он был хороший! Не встанет он больше! Ой, да как же нам расставаться с тобою? И что за жизнь, коли нет тебя! Приподнимись хоть на часочек!Чучело понесли вокруг деревца, пятясь задом наперед под выкрики девчонок:
Батюшка Кострома, свет Ярила! На кого ты нас покинул! Закрылись твои ясны оченьки!Денис закусил губу. Когда в годы прошлой войны под низким беззвездным небом умерли выдуманные хитрецами боги «мировых религий» – во многом вернулась прежняя вера. Та, с которой Человечество начиналось. Вера в то, что мир вокруг – живой…
Шествие между тем дошло до погребального костра, осторожно уложило «Ярилу». Костер зажгли с четырех сторон и, переговариваясь, пересмеиваясь, стали расходиться к еде и питью.
Денис не стал вмешиваться – тронул коня и проехал стороной…
…Около мазанки Мелеховых никого не было. Ну и понятно – едва ли во всей станице сейчас можно сыскать хоть одного человека, от грудных детей до стариков… Денис въехал во двор верхом. Наклонился и постучал в дверь.
Шагов он не услышал. Но через какие-то секунды из-за двери послышалось:
– Кто там?
Знакомое. Род… родное.
– Иван Купала, – ответил Денис.
Дверь распахнулась.
Настя была в праздничном наряде. На поясе висели два свежих венка – слева и справа.
– Я еле осталась, с собой все звали… – Настя подняла лицо. – Но я не верила, что ты приедешь. У вас, наверное, тоже празднуют. А ты теперь, говорят,
– Дай руку, – Денис протянул ладонь.
Настя упрямо мотнула головой, вышла, притворив дверь. Направилась в конюшню и через минуту, не больше, выехала на серой кобылке – боком в седле, но ловко.
– Это моя Туманка, – сказала она, подъезжая к Денису, – узкий носок ее сапога ткнулся в носок сапога Дениса. – Я на ней езжу уже четыре года. И ни разу не падала. Поедем?
«Куда?» – хотел спросить Денис.
Но вместо этого свел пятки на конских боках:
– Поедем…
…Мальчишка и девчонка ехали речным берегом – прямо в горящий в щели между облаками и горизонтом густой алый закат, со стороны которого дул теплый упругий ветер. Откуда-то из низины, где между деревьев россыпями горели и двигались огни, неслось:
Разыдись темно, Разгорись добро, Засверкай светло, Яри ясное Солнце красное. Стани-стань доли, Яко Род вели. Стани-стань доли, С неба до земли! Стани-стань доли, Яко Род вели. Стани-стань доли, С неба до земли! Стани-стань доли, Яко Род вели. Стани-стань доли, С неба до земли! Зашуми моря светлопенныя, Шелести дубы вековечныя, Засверкай мечи разудалыя, Расплодися землица бо ярая, Всполыми огню искрозарие. Да творите славу преогромную Самому Купале Сварожичу! Гой!– Гоооооооооойййй!!! – прокатилось по реке с нескольких сторон, соединилось, ахнуло в берега: – ГОЙ!!!
Влике Триглаве – многославе! Диде-Дубе-Снопе нашиа, Вминьте сварожцей славящей, Кие есте отроче ваше. Свароже, кие нам дороже, Свароже – наш великий Боже. Перуне, брады златоруне, Перуне силе нам даруе. Велесе, дерзаце небесе, Велесе, благо дари веси. Бонде над нами благости Божское, Ноне а присно, от веку а до веку! Гой! [34]34
Ведическое Информационное Агентство Мидгард-ИНФО.
– ГООООЙЙЙ!!!
– Гой, – сказал Денис.
– Гой, – отозвалась Настя, поворачивая голову – так, как поворачивают зрячие. – Послушай… какой ты? – тихо спросила она.
Вопрос застал Дениса врасплох. Мальчишка даже покосился в седле и заморгал.
Какой он? А какой? Как это объяснить человеку, который никогда ничего не видел?
НИКОГДА.
НИЧЕГО.
Нос короткий, ресницы длинные, как шутит мама. Хотя у него и ресницы короткие – короткие и густые, пушистые… Но что такое длинный, короткий, пушистый – если ты никогда ничего не видел?
– Я не знаю, – прошептал мальчишка. – Как… какой? Обычный.
Десятки, сотни, тысячи слов теснились на языке у мальчишки. Он мог описать ими все, что угодно. Но… все это богатство ничего не значило для Насти.
Для нее ничего за этими словами не стояло. Только чернота.
Но и этого слова она не понимала…
Денис отчаянно замотал головой.
– Ты что? – встревоженно спросила девчонка, снова поворачивая в его сторону голову – она было отвернулась, глядя… (глядя?!) вперед.