Горные дороги бога
Шрифт:
– Мне позволили отправлять только отчеты о том, что все благополучно. Месяц за месяцем…
– Вы не пытались уйти?
– Куда? – Сереброзвенник поднял на меня страдальческий взгляд. – Если бы дело было в нем одном, в этом жестоком ничтожестве… Вы, наверное, еще не поняли, но все, кто живет в Руаннасе, все – мужчины, женщины, дети – послушны ему, как рабы. Все поголовно. Они могут кивать и улыбаться, но выполняют только его приказы. Любые. Понимаете? Любые! Я один здесь. Один против всех. Но вы вряд ли можете это себе представить…
А вот тут он ошибался, этот старик, загнанный обстоятельствами
– Пока вы не захотите что-то изменить, ничего не изменится.
– А что я могу? Прийти и повеситься на воротах его усадьбы? Думаете, это поможет?
– Смерть всегда что-то меняет. Хотя бы для того, кто умер.
Он слышал все, от первого до последнего слова, тот молодой меднозвенник, второй заложник Руаннаса. И в его глазах можно было прочитать все те же чувства, что и у старика, разве что изрядно приправленные растерянностью.
Он не бросился бы на помощь, даже услышав истошный вопль. Но он все равно мог мне помочь.
– Здесь все и всегда идет тихо и гладко?
– О чем вы говорите, эрте?
– Этот городок. Прибежище безропотного скота. Неужели среди стада здешних овец не найдется ни одной паршивой?
– Вы хотите сказать…
Я шагнул ближе, нависая над пареньком:
– Пакости. Кражи. Душегубства. За все время, что ты живешь в Руаннасе, ничего подобного не случалось?
Он мотнул головой:
– Сюда не приходят с жалобами. Никогда. – И добавил, чуть смутившись: – Вы первый.
– Помимо жалоб, есть глаза и уши. Твои, к примеру. Или ты никогда не выходишь в город?
Меднозвенник замялся, посмотрел несколько раз в сторону кабинета своего начальника, словно набираясь смелости, а потом неуверенно произнес, понижая голос:
– У подножия. На самой границе города, там, где живут уже одни пастухи. Я слышал одно имя… Рофи.
– Кто он?
– Не знаю. Но там о нем говорили уважительно.
Что ж, других вариантов у меня все равно нет.
– Спасибо.
Я двинулся к выходу и уже почти добрался до крыльца, когда услышал задумчивое:
– Вы думаете, что-то правда можно изменить?
Я так не думал. Вообще не размышлял об изменениях, особенно в настоящую минуту, потому что мои мысли занимало только одно: найти способ и средство вернуть Лус. Чувства демона, заключенного в ее теле, меня не волновали. В конце концов, взрослый мальчик, ничего нового в происходящем для себя не откроет. Но отдавать невинное девичье тело какому-то похотливому тирану… Нет. Она ведь хотела жить для нас, а не для кого-то другого.
Скорее всего, я не должен был успеть: до сумерек оставалось всего ничего. Вот только сидеть сложа руки не мог. Что-то не позволяло. Что-то, прежде спрятанное глубоко внутри, а теперь отчаянно карабкающееся на поверхность.
– Можно попытаться.
Наверное, стоило сказать «нужно». И тогда слова прозвучали бы приказом,
Подножие холма выглядело так, как и полагается задворкам: безлюдное, подозрительное, опасное. Конечно, сравнения с окраинами Веенты, с тем же Сальным кварталом задние дворы Руаннаса не выдерживали. Смесь давно перебродившего отчаяния и равнодушия, вот что обычно наполняет воздух в подобных местах, а здесь дышалось по-другому. Дыхание не перехватывало, что называется. Хотя и беспечно себя чувствовать не получалось.
Приземистые пастушьи дома провожали меня слепыми взглядами окон, прикрытых ставнями так, чтобы лишний лучик света не попадал ни в дом с улицы, ни на улицу из дома. Ни одного человека. Ни одного голоса. Даже ветер к вечеру затих совершенно, так что тишину тревожили только мои шаги. Но именно это затишье и помогло определить, куда двигаться.
Она мало чем отличалась от близлежащих хижин, может, была лишь чуть попросторнее, а вот из щелей меж ставнями отчетливо слышался гул, складывающийся из шума горящего очага, многогрудого сиплого дыхания и осторожного, но дружного стука посуды. Ко всему этому в любом другом городе прилагались бы пьяные песни и азартные драки, но после наблюдения за колокольной процессией я уже не удивлялся тому, что происходит в Руаннасе.
Дверь подалась тяжело и распахнулась с надсаднейшим скрипом. Впрочем, упрекать хозяев местного трактира в неряшливости было бы глупо: нет лучшего способа возвестить о незваном госте, чтобы иметь возможность убраться восвояси или приготовиться дать отпор. Я равно ожидал и первого, и второго, но в действительность воплотилось третье. На меня лишь искоса посмотрели и отвели взгляд. Все пять человек, рассевшиеся по лавкам за разными столами. Для посетителей подобное поведение могло найти объяснение, а вот что касается хозяина…
Он даже не повернул головы в мою сторону, как сидел за стойкой, раскуривая трубку, так и продолжал это делать. Минуту. Другую. Когда стало понятно, что здешнее общество не желает меня замечать, пришлось спросить самому:
– Где мне найти человека по имени Рофи? Уважаемого человека.
Колечко дыма неторопливо поднялось в воздух и растаяло, прежде чем я услышал хоть что-то похожее на ответ:
– Он сам находит тех, кто ему нужен. А все прочие идут стороной.
Вежливые тут разбойники, однако. В Веенте мне давно бы уже ткнули кончиком ножа в крестец, без слов объясняя, куда отправляться и как скоро. Готовы к разговорам? Так и я не против поболтать.
– Значит, нечего волноваться. Подожду, пока найдут меня.
Хорошо, что оставался еще один не занятый никем стол: я прошел прямо к нему, сел на лавку и, скрестив руки на груди, оперся локтями о край столешницы, всем видом показывая готовность провести в трактире столько времени, сколько понадобится. Намек присутствующие поняли сразу, но медлили что-то предпринимать, обращая пристальные взгляды к человеку за стойкой.
М-да, если это и есть местные душегубы, то мои надежды можно считать наполовину похороненными. Конечно, ребята вокруг дюжие, ударом кулака собьют с ног кого-то весящего полегче, чем я, но лица…