Город Бессмертных. Трилогия
Шрифт:
— Да они — маги, Сэд, — заметил широкоплечий парень с другого конца стола. — Смотри!
Он снял с шеи амулет: оловянную голову тигра на цепочке. У тигра сверкали глаза.
— Не люблю вашего брата, — с обескураживающей честностью заявил парень Альрин. — Вот, прикупил, чтобы издалека отличать.
— Так что Битюс, живой ли, после встречи с вами? — подозрительно протянул первый горожанин. — А то маги обычно скоры на расправу…
— Живой, — спокойным мелодичным голосом произнес Эннареон. — Не
Перстень, помогающий отличать ложь от правды, не изменился в цвете и на этот раз.
— Лучше бы объяснили своему другу, что разбой добром не кончится, — проворчала Альрин.
— Почему это? — искренне удивился горожанин. — Хорошее занятие. Денежное.
— Опасное, — недобро прищурилась Лисси. — Можно голову потерять… буквально.
— Это везде можно, — отмахнулся трактирщик, подходя к Альрин с подносом в одной руке и тряпкой, весьма далекой от понятия “чистая” в другой. — Даже, к примеру, в таверне.
Резким движением он набросил тряпку, оказавшуюся плотным мешком, на голову Альрин. Эллагир и Эннареон мягко осели на заплеванный пол, сраженные сонными чарами. Лисси резко отскочила и выхватила меч, но получила в лоб стальным шариком, пущенным рукой щуплого мужичка, хвалившегося перстнем, и рухнула, как подкошенная.
Чародейка в ярости зарычала, пытаясь сбросить мешок. Заклинания она применять не могла, чтобы ненароком не попасть по друзьям, а в физической борьбе безоговорочно проигрывала. За руки Альрин держали, судя по ощущениям, четверо, а еще двое, похабно ругаясь, сноровисто надевали цепь.
Наконец, кто-то саданул ее по голове, и девушка вслед за друзьями потеряла сознание.
Таверна оказалась разбойничьей.
Сознание возвращалось к Лисси медленно, тяжело. Сначала в уши, разламывая голову на части, ввинтились звуки: крики и стоны. Затем — ощущение тяжести кандалов на запястьях и щиколотках, и наготы. Все это девушке жутко не понравилось, но стоило открыть глаза — яркий свет резанул по ним так, что снова захотелось зажмуриться.
Не успела.
— Эта очнулась, — проворчал кто-то рядом. — Ведите ее к магистру.
— Где… мои… друзья? — с трудом ворочая языком, выдохнула Лисси, за что тут же заработала тычок под ребра.
— Поговори мне тут, — раздался тот же голос. — Выбирай: либо молча — и сразу к хозяину, либо с разговорами и расспросами — но под плеть, а потом все равно к хозяину.
Лисси промолчала, не столько напуганная плетью, сколько пытающаяся вспомнить, что еще было в таверне. Собственная нагота ее почти не смущала, но мешала сосредоточиться.
— Вот и молодец, — в голосе сквозило удовлетворение. — А то я не люблю шибко разговорчивых.
Девушка украдкой, из-под опущенных ресниц, огляделась. Помещение, где она находилась, имело только
“Пыточная, — подумала она безрадостно. — Знать бы хоть, где.”
— Топай давай! — тюремщик дернул за цепь, идущую к ручным кандалам.
Кандалы сковывали попарно руки и ноги. Лисси сперва удивилась: одежду с нее сорвали, а браслет-переводчик не тронули, и теперь сталь оков то и дело звякала по меди украшения. Но тут же сообразила: это лишь чтобы она понимала тех, кто будет ее допрашивать.
“А кандалами надо было еще руки с ногами сковать, — злорадно подумала она. — Было б надежнее.”
Тюремщику было лет тридцать, не больше. Высокий, в других обстоятельствах, возможно, Лисси сочла бы его симпатичным. Копна соломенных волос, карие глаза, прямой нос, мускулистая шея.
“Попробовать придушить, что ли? — предположила девушка мысленно.
Почти в середине комнаты был врыт столб с крюками, чтобы можно было подвесить за руки, скованные кандалами. С одного из крюков свисала длинная плеть.
Возле столба, на дубовой скамье сидели Эллагир и Альрин, тоже скованные по рукам и ногам, привалившись друг к другу. Видимых ран или увечий на них не было, и Лисси уже обрадовалась, но потом увидела их взгляды, полные отчаяния и безнадежности, и чуть не взвыла.
“Не время паниковать!” — одернула девушка саму себя.
— Разговорчивых не любишь, а сам, я гляжу, горазд поболтать, — ехидно проговорила она, поворачиваясь к тюремщику, чтобы тот не сомневался, обращаются к нему. — Сопляк!
— Молчать! — покраснел от злости парень. — Шкуру спущу!
— Можешь, — согласно кивнула Лисси. — Ты ведь вряд ли знаешь, что еще можно делать с женщиной. — Она порылась в памяти и припечатала кстати вспомнившимся:
— Мужеложец!
Тюремщик с рычанием поволок ее не к двери, а к столбу.
— Сейчас получишь!
— Твой хозяин ждет меня, — напомнила Лисси, пока парень надевал цепь от кандалов на крюк.
Теперь, когда план действий в ее голове сложился, не хотелось бы провести под плетью слишком долго.
Парень, не отвечая, нанес первый удар. Лисси выгнулась дугой: на спину словно плеснули раскаленным маслом.
Держи!
Следующий удар пришелся ниже. Девушка застонала.
“Надо вытерпеть еще несколько, чтобы этот ублюдок увлекся”, — подумалось ей.
На!
Лисси чувствовала, как по ягодицам заструилась кровь: плеть рассекла кожу.
— Вот тебе! Вот! И вот!
Девушка свела руки вместе и расщелкнула браслет. Тот со звоном упал на каменный пол, но вошедший в раж парень и впрямь ничего не заметил.