Я подумал о Гедеоне. Все эти годы он оставался пленником. Я обещал, что снова спущусь в Бездну — хотя бы чтобы убить его, — но так и не нашел времени.
Он еще жив, поскольку Горючее Грез по-прежнему поступает в Город — правда, в ничтожных количествах, что постоянно создает дефицит. И по-прежнему остаются извращенцы, которые покупают страдания Гедеона, очищенные и переработанные, превращенные в нечто доступное их восприятию. Думаю, ему осталось недолго, так что мое обещание скоро потеряет смысл.
— Я задумал небольшую экспедицию.
— И когда это будет?
— Примерно через месяц. Может быть, месяца через три-четыре.
Она улыбнулась.
— Я профессионал, господин Мирабель. Смотрите, чтобы меня за это время не переманили.
Я пожал плечами.
— Все может быть.
Мы снова обменялись рукопожатием, и она направилась к двери. Я поглядел в окно. Уже смеркалось, в Кэнопи загорались огни.
Фуникулеры, похожие на крошечных светляков, плыли в вековом коричневом полумраке. Далеко внизу, точно долина, усеянная кострами палаточных лагерей, расстилался Малч. Пламя очагов в домах и ночных лавочках отбрасывало мрачные багровые блики на полог Москитной Сетки. Я подумал о миллионах людей, которые научились считать этот Город своим домом даже после того, как Эпидемия изменила его до неузнаваемости. С тех пор прошло целых тринадцать лет. За это время там, внизу, выросло новое поколение. Они почти не помнят, каким некогда было это место.
— Господин Мирабель? — окликнула женщина, задержавшись на пороге. — Можно один вопрос?
Я вежливо улыбнулся.
— Да?
— Вы пробыли здесь дольше меня. Был ли хоть один миг, когда этот Город вам нравился?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Но одно я могу сказать точно.