Город богов
Шрифт:
— Если так, откуда же в тебе эта уверенность?
— Это…
— Я Ее видел, — видя нерешительность юноши, поспешил прийти ему на помощь Евсей.
— В том мире-мираже, созданном в подарок для малышки? — поморщившись, колдун пренебрежительно махнул рукой. — Это не в счет. Я уже говорил: там было возможно все невозможное.
— Конечно, ведь это был мир благих душ…
— Сон. Бред. Слепой полет фантазии. Забудь об этом.
— Все дело в вере, — внезапно заговорила девушка. Она повела плечами. Дрожащими руками, выдававшими то, как сильно она волнуется, Лика медленно отвела за ухо выбившуюся прядь волос,
Шамаш подошел к ней, остановился рядом.
— Да, девочка, — спустя несколько мгновений, проговорил он. — Лишь в ней.
— Веры не было бы без небожителей.
— И небожителей без веры.
— Все, во что мы верим, рано или поздно свершится. Нужно лишь верить всей душой, не допуская сомнений…
— Главное — во что мы верим, — его губ коснулась грустная улыбка, глаза залучились добротой и печалью.
Остальные смотрели на этих двоих, не смея произнести ни слова, порвав вдруг возникшую между ними нить. Караванщики даже завидовали этой слепой девочке, лишенной света мира, но наделенной удивительной способностью понимать…
Сколько раз они ловили себя на том, что говорят с Шамашем на разных языках, сколько боли и разочарования они испытали оттого, что были не в силах преодолеть лежавшую между ними пропасть. И вот в городе нашелся человек, понимавший повелителя небес лучше его спутников!
— Вера — это испытание, через которое должны пройти все смертные, — между тем, продолжала горожанка. — Одним она дает жизнь, у других — отнимает ее… — девушка опустила голову на грудь, на миг умолкла, прикусив губу, словно раздумывая над теми словами, что ей предстояло еще сказать. — Я видела Ее, — наконец, глубоко вздохнув, проговорила Лика.
— Кого, девочка? — в глазах Шамаша мелькнуло удивление. Еще миг назад ему казалось, что они жили одним дыханием, и вот вдруг нить понимания оборвалась.
— Госпожу Кигаль. Она есть. И сейчас Она здесь, в этом городе… Я чувствую Ее взгляд. Порою мне кажется, что Она говорит со мной, задает моими устами свои вопросы… Как сейчас…
Бур с ужасом смотрел на подругу. Он вдруг испугался, что все пережитое как-то сказалось на рассудке девушки, помрачило ее сознание. "Это не может быть правдой! — кричали его глаза, когда он повернулся к чужакам. — Разве может это хрупкое, самое чистое в мире создание быть связанным с… О боги… — он не хотел верить в это, но, будучи внуком и учеником жреца, вновь и вновь неосмысленно воскрешал в памяти те слова, что были прочитаны им когда-то в одной из легенд. — Боги выбирают своими посвященными на земле самых достойных…"
— Я… — прошептала Лика. — Прости меня, господин. Я не имела права так говорить с Тобой… Я никогда не осмелилась бы, но… Это было нечто выше меня…
— Тебе не за что извиняться, — он постарался вложить в голос все тепло и спокойствие, которое нашел в своей душе, — твои слова помогли мне найти то связующее звено, которое доселе постоянно ускользало от меня. Вера и сила… Здесь они живут не внутри души, а полнят мир, горят над ним светилами, согревают землю, даруя тепло. Они повсюду…
— Я… — она с сожалением качнула головой. — Я не понимаю твоих слов.
— Но ведь ты только что сама говорила…
— Мой
Шамаш, поняв все это, грустно улыбнувшись, кивнул.
— Не расстраивайся, — тихо произнес он, коснувшись ее плеча.
Та тотчас крепко схватила его руку, поднесла ко лбу, прося благословения, после чего на миг прижала к горячим губам, а затем, смущенная, отпустила, сжалась, в глубине души чувствуя себя воровкой, укравшей миг, который был сужден не ей.
— Будь счастлива, — тихо, едва слышно, проговорил колдун, освобождая ее душу от выкованных ею самой оков.
— Господин, — она вдруг вздрогнула, вновь напряглась. — Ты должен поверить в себя! Это важно! — она собираясь сказать что-то еще, но в этот миг с миром вдруг стало происходить нечто странное… Слепая, связанная теснейшей духовной связью с богиней, она первая ощутила это, затрепетала, вздрогнула и, сжав голову ладонями, со стоном упала на нагретые до бела камни.
— Что с тобой? — бросившись к ней, испуганно воскликнул Бур. Опустившись рядом с подругой на колени, он поспешил привлечь ее к себе, прижать к груди, защищая от всего мира. Его губы не переставая шептали: — Все хорошо. Все хорошо. Я рядом. Не бойся…
— Шамаш… — заговорил было Атен. С опаской озираясь вокруг, он искал взглядом беду, чье дыхание уже наполняло воздух, делало его еще более сухим и знойным, лишая оставшихся жизненных сил. Он понимал, что, лишенный дара, как божественных, так и магических, не в силах разглядеть опасность до тех пор, пока она не подойдет вплотную и поэтому хотел спросить…
Но тут… С пронзительным свистом с вершины горы сорвался острохвостый ветер, который, казалось, нес на своих крыльях самих демонов бездны. Его пронизывавший насквозь зной останавливал дыхание
— Что это? — в ужасе прошептал Бур.
Все молчали, не в силах отвести взгляд.
Дозорные и те немногие караванщики, которые еще не успели заснуть, а также несколько припозднившихся горожан, охочих куда больше до рассказов о далеких землях, чем каких-то товаров, подошли к ним, столпились позади, напряженно всматриваясь в сумрачное небо.
— Не иначе Губитель… — прошептал Евсей.
— Великие боги! — из-за спины донесся полный ужаса возглас, а затем — тихий поспешный шепот молитвы-заклинания.
— Но это невозможно! — Бур отказывался верить. Да, посвященному в тайны города, Керха казалась мрачной и жестокой. Жертвоприношения… Владычество богини смерти… И, все же… И, все же — это ведь не Куфа, ужасная, вечно мертвая Куфа, лишенная самой души! — Невозможно! Ведь нашим годом властвует госпожа Кигаль. Она не допустит…
— Она бессильна перед Губителем, — посиневшими, вмиг ставшими сухими и холодными губами прошептала Лика, на мгновение отрываясь от молитв.