Чтение онлайн

на главную

Жанры

Город больных
Шрифт:

Интимная сцена "увидена", понята, интерпретирована. А бедный индеец смотрит, думает, размышляет, под его дерзкий смех и трагические глаза.

Смерть бьет в барабан!

Этот хуако – новая смерть, это новый символ, он представляет смерть, придуманную сыновьями Империи Солнца. Христианская смерть, которую мы знаем, – это скелет человека, с его черной туникой и косой. Я видел "Смерть" Бальтазара Гавилана, гениального креола, и эта смерть ужасает. Как отличается смерть инков! Если бы художники старой империи Манко ограничились копированием природы, не наполнив свои работы всем своим духом, они бы изобразили

смерть в рамках вульгарной и простой идеи символа, которым мы, христиане, представляем ее, но их идеализм, их видение безмятежной загробной жизни заставили их создать этот символ, который превосходит все символы смерти.

Он изображает живого человека, ставшего жертвой жестокой болезни, но больной человек мускулист и атлетически сложен. Древние индейцы пришли к истинному представлению о жизни и смерти, потому что в их символе жизнь сильна, но обречена на боль; смерть – это не скелет, который рассыпается, а то, что живет вечно, вечно; смерть, торжествующая, поэтому, как и в символе инков, доминирующая, мощная и надменная. Она стоит на коленях на кургане, слева держит барабан, на котором играет правой рукой, любовно склонив голову к барабану и как бы наслаждаясь его приглушенным, тусклым звуком.

Внизу, на рельефе, танцуют мужчины. В вечном хороводе, взявшись за руки, идут куракасы, полные пышности и величия, благородные и могущественные, и, следуя танцу, простолюдины, старики и дети, великие и убогие; все несут свои флейты и свои кенасы, свои драгоценности, свои перья и свое оружие. А на мускулистом и смеющемся лице доброй матери, цитирующей с барабаном, рот с неразборчивым жестом, добрый и безмятежный смех, но, с другой стороны, ее глаза пусты. Глаза черепа и тело живого человека, безжизненные глаза и мускулистое и торжествующее тело!

Идея смерти ставится выше самой жизни. У инков смерть – это не прекращение, а деятельность, смена места; и эта смерть инков не коса, которая режет, убивает, заставляет проливаться кровь, а барабан, который наводит ужас, который сигнализирует о наступлении часа, напоминает о назначенной встрече. И это встреча с улыбкой, с ее изящной, доброй и любимой улыбкой. Эта мирная улыбка смерти инков заставляет меня полюбить смерть, которая, склонив свою маленькую головку, без помпезности и величия, кажется, говорит: смиренная и ласковая:

– Приходите!… Время пришло! Путь долог, и за свежими и цветущими долинами, за вечными снегами, над воздухом и облаками, рядом со своим отцом Солнцем, отец Манко ждет нас…!

И он бьет в свой маленький барабан, унылый, как эхо далеких бурь. Христианская смерть ужасна, жестока и макабра, ненавистна и кровожадна, ее коса ранит без пощады, а улыбка ее беззубого рта иронична и злобна. У этой смерти инков нет косы; она звучит в барабан, цитирует и улыбается с кургана, а внизу, под звуки ее флейт и песен, приходят все ее дети…

Ужасный лучник

В монастырях августинцев есть скульптура, символизирующая смерть, выпускающую свою стрелу. Эта скульптура, выполненная из дерева, имеет вид торжествующей и циничной богини. Ее тело не является ни телом, ни скелетом, ее живот сокращается, мышцы удлиняются, руки наносят удар.

На ее голове еще сохранилось несколько пучков волос, на челюстях – зеленоватые моляры, между зловещими челюстями – ушибленный язык, а между глазницами –

лихорадочные зрачки. Вены на ее шее расширяются от багровой крови, живот погружен в пергамент, и она, вся сгорбившись, смотрит и смотрит, в то время как ее левая рука держит лук, а правая направляет дротик. Черный лист оборачивается вокруг ее талии и соскальзывает, складываясь обратно.

Странная и символическая статуя, в которой есть что-то от умирающего и воскресшего, ее достоинство не в ее формах; оно в отношении этих костей и оригинальности головы этого зверя; в этой смеющейся пасти дракона. Смесь человеческого духа и демона. Мощный дух, господствующий над жалкой оболочкой его иссохшей плоти. Цинизм в ее смехе и жуткая горечь в глазах, она улыбается с любовью и угрозой смерти, навязчивой и ужасной, мертвой и живой, реальностью и символом. Такова торжествующая смерть. Ее рот указывает путь, ее глаза указывают на час, ее стрела открывает рану.

Трагическое дыхание гения пронизывает всю скульптуру. Эта жестокая улыбка лучника – та самая, которую Гойя надел на своих мирских дев и вложил в чувственные губы своих ангелов. Это та же улыбка, которая прошла через Эдипов Эсхила, через героев Ибсена, через строки Гаварни, Штиенлейна и боделевские сонеты.

Смерть инков загадочно хороша; она больше, чем судья, похожа на распорядителя рокового пира. Это смерть, которая заставляет задуматься, но не заставляет волосы вставать дыбом или кровь бежать быстрее. Ибо эта христианская смерть, наглая и жестокая, мучительная и страшная, черная как ночь, безмолвная как тайна, эта бессмертная и насмешливая смерть, ужасна. Возможно, стрела, заменяющая косу в его пальцах, была навеяна языческими любовными утехами, но отношение, "жизнь", смех, голодные глаза, воздух, весь таинственный и внешне мирный, был навеян инквизиторскими теневрозами. В этих извивах, в этой тощей плоти, в этих огненных глазах – страх, боль и огненные языки святых кабинетов, сжигающих еретиков и неверующих.

Балтазар Гавилан был болезненным духом. Ему снились мрачные сцены, у него были галлюцинации, и он умер одержимым. Он был бледен, молчалив, загадочен и мрачен. В его снах Бахус и дьявол, должно быть, танцевали, потому что он служил у их алтарей. Гавилан стал первой жертвой его творчества; старый традиционалист рассказывает, что скульптор проснулся однажды ночью, забыв о своей работе, и увидел смерть, пустившую в него стрелу из мрака угла, и что затем у художника начались галлюцинации и безумие среди ужасных и шокирующих видений.

И так оно и должно было быть, потому что страшная лучница не уважает и не прощает, не идет на компромисс и не забывает. Она угрожает и ранит, но смеется, смеется, смеется…

Собор и завоеватель

Я вхожу через тихие нефы, которые разворачивают мои шаги к задней части, где возвышается резной хор с апостолами, святыми и девами из красного дерева. В центре епископы и их семьи молятся и возносят молитвы на латыни, а орган вздыхает свои священные мелодии и сопровождает библейские цитаты безымянного кантора. На золотые потолки падает свет из боковых окон, голубые стекла которых переливаются ирисами на аркадах и колоннах. Наступает великая тишина. Эхо доносит оскверненные шаги посетителей, и вдали, между холстами и тенями, исчезают алтарники и старые причетники.

Конец ознакомительного фрагмента.

123
Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 23

Сапфир Олег
23. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 23

Черный маг императора 2

Герда Александр
2. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
6.00
рейтинг книги
Черный маг императора 2

(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Найт Алекс
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Неофит

Вайт Константин
1. Аннулет
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Неофит

Маленькие Песцовые радости

Видум Инди
5. Под знаком Песца
Фантастика:
альтернативная история
аниме
6.80
рейтинг книги
Маленькие Песцовые радости

Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Измайлов Сергей
3. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Моя простая курортная жизнь 5

Блум М.
5. Моя простая курортная жизнь
Любовные романы:
эро литература
5.00
рейтинг книги
Моя простая курортная жизнь 5

Шайтан Иван 5

Тен Эдуард
5. Шайтан Иван
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
историческое фэнтези
5.00
рейтинг книги
Шайтан Иван 5

Возвышение Меркурия. Книга 4

Кронос Александр
4. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 4

Инженер Петра Великого

Гросов Виктор
1. Инженер Петра Великого
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Инженер Петра Великого

Я граф. Книга XII

Дрейк Сириус
12. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я граф. Книга XII

Ваше Сиятельство 4т

Моури Эрли
4. Ваше Сиятельство
Любовные романы:
эро литература
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 4т

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Надуй щеки! Том 2

Вишневский Сергей Викторович
2. Чеболь за партой
Фантастика:
попаданцы
дорама
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Надуй щеки! Том 2