Город Цветов
Шрифт:
У Ская кружилась голова. Запахи напоминали ему о доме и ароматических маслах матери. Что он делал здесь, высоко над городом времен Ренессанса, одетый в монашескую рясу?
— Мне приносят цветы со всех лугов окрестностей Джилии, — сказал Сульен. — Но травы в Колле Вернале я собираю сам, Я никому не доверяю этой работы, только так я могу быть уверен, что их свойства остались прежними.
— Можно я помогу тебе? спросила Арианна Франческу — Моя бабушка живет на одном из островов и плетет изысканные кружева. Она делает
Камилло Нуччи и сам интересовался травами и растениями, по крайней мере их ядовитыми разновидностями. Он был воспитан в духе ненависти к семейству ди Кимичи и считал своим естественным долгом отомстить за все их оскорбления и проявления неуважения, не говоря уже об убийствах, которые были на совести семьи герцога Никколо. Камилло не беспокоило, что ди Кимичи укрепили свою власть и распространяли свое влияние по всей Талии; он не интересовался политикой. Все, что он хотел сделать, — это свести счеты.
Предстоящие свадебные торжества давали прекрасную возможность расквитаться с ди Кимичи. Город уже был полон купцов и паломников с востока, а во время публичных свадебных церемоний их число увеличится, Кто скажет, был ли подсыпан яд в тарелку кого-либо из ди Кимичи каким-нибудь жителем города или одним из многочисленных врагов этого семейства, живущих за пределами Джилли?
Сейчас Камилло Нуччи совещался со старым монахом из Воланы, обсуждая наедине с ним свойства диких грибов, растущих в окрестных полях и лесах, Но он не заметил чумазого уличного мальчишку, который следил за ним, пока Нуччи шел в старый семейный palazzo возле монастыря Святой Марии из виноградника, и теперь подслушивал через щель в двери.
«Почему это Камилло Нуччи заинтересовался ядовитыми грибами?» — спросил себя Сандро. Он решил передать эту информацию Угрю, а затем отправиться на поиски брата Тино.
Лодочник перевез герцогиню и ее подругу в Бурлеску. Он выполнял также обязанности телохранителя, и, кроме того, с Duchessa был молодой кавалер, вооруженный кинжалом, Лучано носил его открыто, но он был единственным, кто знал, что и у Арианны спрятано оружие в подвязке. Ее молочные братья, верные давнему обещанию, дали его ей, когда Арианне исполнилось шестнадцать, и Лучано не сомневался, что она не раз-думывая использует оружие, если на нее нападут.
— Я приезжала сюда с Гаэтано год назад, — сказала Франческа, счастливая, что может об этом говорить.
Лучано посмотрел на нее с любопытством. Франческа ни-когда не вспоминала о том, что ее будущий муж прошлым летом ухаживал совсем за другой женщиной — за той, которая быстро стала ее ближайшей подругой. В течение нескольких недель, пока он находился в Реморе, Лучано думал о том, примет ли Арианна предложение князя ди Кимичи. Его чувства по этому поводу были непростыми, потому что ему нравился Гаэтано,
— Смотрите, вот их дом, — указала Арианна. — Вон тот, белый.
Лодка стала на якорь в гавани, и молодые люди направились в деревню, привлекая к себе любопытные взгляды. Две красивые женщины, богато одетые и обе в масках, не могли остаться незамеченными. Кто-то прошептал: — Это молодая Duchessa. Бесспорно, приехала навестить бабушку и дедушку.
Паола Беллини сидела возле своего побеленного домика, как обычно, с подушкой для плетения кружев. Она была для Duchessa матерью и бабушкой, но у нее никогда не возникало желания иметь более роскошное жилье, чем этот маленький белый домик, где она жила уже пятьдесят лет.
— Бабушка, — позвала одна из стройных молодых женщин в масках и побежала ей навстречу. — Нам нужны кружева для свадебного платья.
Черные глаза Паолы обратились к Лучано, но в ответ на ее взгляд он слегка нахмурил брови.
— Для моей подруги Франчески, — спокойно продолжала Арианна. Но она заметила взгляд бабушки и залилась краской.
Бурлеска была не единственным местом, где обсуждались свадебные платья. В Фортецце княжны Лючия и Бьянка просто замучили отца разговорами на эту тему.
—Дочери, дочери! —воскликнул князь Джакопо, обращаясь к своей жене, княгине Каролине. — Почему ты родила мне только дочерей? Я сойду с ума, если услышу еще хотя бы слово о сатине, шелке, бархате или парче!
— Как насчет тафты? — невозмутимо произнесла Каролина. — А я-то думала, что мои дочери родились на свет с твоей помощью.
Она прекрасно знала, что Джакопо обожал своих девочек, и хотя был недоволен тем, что его титул перейдет к сыну другого ди Кимичи, он не променял бы их на всех мальчиков Талии.
— Скажи им, что у них будет все, что они захотят, пусть только они избавят меня от разговоров на эту тему, — сказал князь. поглаживая уши своего спаниеля.
— А как насчет драгоценных камней? — не отставала от мужа княгиня. — У них должно быть что-то особенное в день свадьбы. Помни, что Бьянка станет Duchessa, а Лючия когда-нибудь будет княгиней Реморской.
— Неужели в нашей сокровищнице так мало украшений, что мы должны их заказывать? — спросил Джакопо. — Ты же их почти не носишь.
Каролина вздохнула.
— Мода меняется, дорогой, — проговорила она. — Драго-ценные камни, которые я надевала на нашу свадьбу, принадлежали твоей матери, а до нее — твоей бабушке, Я ничего не имею против этих драгоценностей, но сейчас молодые женщины совсем другие. Возможно, они хотят что-то специально сделанное для этого в Джилии, где работают все самые модные ювелиры.
— Тогда пусть кузен Никколо купит им драгоценности,— проворчал Джакопо. — Он, похоже, собирается сам руководить этими свадьбами.