Город, где ничего не случается
Шрифт:
Вероника остановилась перед мемориалом времен Великой Отечественной войны, чтобы прочитать столбец, где, как она знала, были имена старших братьев мамы.
Самарин, Антон Иванович, 1941-й;
Самарин, Константин Иванович, 1943-й;
Самарин, Филимон Иванович, 1944-й...
Звякнул смартфон, пришла СМС: "Привет, я в Питере, по делу Кириллова, в Городском суде. Если хочешь, подъезжай на прения, посмотришь, как я сделаю обвинителя! Надеюсь, потом ты не откажешься от ужина?" "Откажусь, Наум, - ответила Вероника, читая имена своих дядей, которых никогда не знала, но которые отдали свои жизни в боях под Ленинградом.
– Я сейчас в области, только сегодня уехала. Вернусь
Церковь оказалась еще недостроенной; внутри шли отделочные работы. Батюшка, еще молодой и совсем по-мирски торопливый и деловитый, охотно объяснил Нике, что храм откроется для прихожан в первых числах сентября.
Девушка прошлась по аллеям парка еще немного, и наткнулась по очереди на две золоченые статуи: неизменный Ленин с вытянутой рукой и пехотинец в каске и плащ-палатке, с автоматом наперевес.
Найдя укромную скамейку подальше от церкви и детских площадок, Ника достала сигареты. "Я ведь в отпуске, и сюда приехала затем, чтобы привести в порядок памятник маминым родителям и проведать тетю Свету и дядю Колю в "Рассвете"! А сама уже лезу в новое расследование! Мало мне их, что ли, на работе?.."
*
– Это достоверно? Ваш человек ничего не напутал?
– Совершенно верно. Та самая Орлова из "Невского телескопа". Вечно на ток-шоу звезду зажигает со своими разоблачениями. Вот принесла ее нелегкая!..
– Не разводи панику раньше времени. Мы еще не знаем, зачем она приехала. Едва ли в Питере настолько интересуются нашими делами. Мы всегда осторожны и нигде не засветились.
– Но она остановилась в "Монрепо". А это значит...
– А где ей еще было останавливаться? Здесь ведь не Питер, где гостиницы на каждом шагу - выбирай любую. Не в Дом же колхозника ей идти! И не в частный сектор, с удобствами во дворе! И общежитие гостиничного типа с койко-местом в номере на восьмерых ей тоже не подойдет. Так что петербургской барышне кроме "Монрепо" и податься некуда. А ты уже зас...л?
– Надо за ней все же присмотреть.
– Надо. Только лучше если я займусь этим сам. А то ты начнешь пороть горячку и точно все засыплешь.
– Понял.
– Ничего не предпринимать, пока я не скажу, что делать дальше. Да, и еще! Смени уже пластинку! А то твои квочки с орущими младенцами в зубах навязли даже у здешних обывателей! С фантазией у тебя бедновато: то ребенок отравился, то ребенок простудился, то ребенок упал и коленку расшиб!..
– Так это сильнее всего пробивает. Если пострадал ребенок, все ему сочувствуют и согласны, что нерадивых продавцов или поваров надо прижучить...
– Пару раз это очень эффектно, а потом приедается. Придумай что-нибудь новое.
– Так точно.
– Орлова... Интересная особа. Я прощупаю почву.
– А я бы и ее саму прощупал.
– Это верно, аппетитная деваха. Но я уже сказал: не светиться!
– Понял.
*
Поужинав в пельменной возле Сквера Екатерининской мили, Вероника вернулась в гостиницу. Было уже много времени, и девушка решила, что тете Свете она позвонит уже завтра.
Покупая в супермаркете за углом "Монрепо" кофе и сигареты, Вероника увидела, что у молоденьких продавщиц какой-то запуганный вид, а у одной - и подавно заплаканные глаза. "Так... Тут что, тоже какой-то ребенок чего-то объелся или в пачке жвачки крысу нашел, и мамаша мечет громы и молнии и грозит всем страшными карами?"
– Проверка была?
– деликатно понизив голос, спросила
Продавщица замялась, переглядываясь с товарками, но, увидев удостоверение "Пресса", ответила:
– Да утром один алкаш, из местных, пришел за бутылкой, а потом его за что-то полиция тормознула, нашли в кармане чек и явились к нам с претензиями: почему мы продали спиртное в 07.55. Теперь грозятся с нас шкуру спустить за нарушение правил продажи алкоголя.
"Понятно, на этот раз - не ребенок с крикливой "яжемамой", а алкаш, который, надо же, прихватил и сохранил чек на проданную бутылку!"
– Но было уже пять минут девятого, - добавила вторая продавщица, - не знаю, почему касса другое время пробила, никогда еще такого не случалось!
– И гостиницу проверками забодали, - вздохнула третья девушка, - то одно, то другое! Как сглазил кто!
*
Вероника решила, что подумает об увиденном и услышанном за прошедший день завтра. Сначала нужно хорошо выспаться, а то у нее пошли уже вторые сутки без сна, и голова туго соображает.
Захватив туалетные принадлежности и полотенце, Вероника заперла номер и направилась в душевую. На этаже было тихо; похоже, она пока была одна здесь.
На одной из дверей красовалась табличка частной нотариальной конторы некой Долининой О. В., работающей с 9 до 17 часов. Конечно, офис был уже давно закрыт. "Наверное, всех жильцов распугали своими проверками", - подумала Вероника, устало потянулась, разделась и встала под душ.
Смывая с себя пот, пыль и усталость непомерно длинного дня, девушка подумала о Краснопехотском; как оно изменилось с тех пор, как она была здесь в прошлый раз - лет восемь или десять назад. Этот городок никогда не казался Веронике чужим - неподалеку родилась и выросла мама, здесь жил отец, здесь родители познакомились, и здесь же, в бывшем совхозе, живет мамина подруга детства с мужем... "Можно сказать, это моя маленькая родина, как Мариенбург у Лили. Но сейчас тут явно какие-то мутные дела творятся, и мне надо разобраться, кто их затевает и зачем!"
Кровать была узкой, довольно твердой, но усталая Орлова этого даже не заметила. Плотные жалюзи хорошо закрывали окно от света июньской ночи, и Ника уснула, едва коснувшись щекой подушки.
*
По многолетней привычке Вероника проснулась в шесть часов утра, спросонья недоумевая, почему не звенит будильник. Открыв глаза, она увидела маленькую комнатку, декорированную в бежевых и ореховых тонах, графин и два расписанных васильками стакана на столе, пузатый телевизор на полке напротив кровати и вспомнила, что она в отпуске, в Краснопехотском.
Спешить ей было некуда, и Ника снова уютно свернулась под тонким флисовым одеялом, позволив себе понежиться еще полчаса - редкая роскошь при ее насыщенном ритме жизни.
За стеной кто-то похрапывал. Во дворе ворковали голуби. В предутренней сонной тишине каждый звук был отчетливо слышен. Вероника отвыкла от такой тишины. Петербург никогда не спит, особенно - в белые ночи. Даже на ее окраине, в "Северной долине", день и ночь шумит автострада, стучат колеса снующих взад-вперед электричек и гудит стройка. Город постоянно растет, как подросток-акселерат, и это процесс идет круглосуточно. Вероника на "Парнасе" уже не замечала неумолчного шума стройки и автострады, как перестают замечать тиканье часов. Даже в Мариенбурге у Лили тишина не была абсолютной - скрипнет половица, прыгнет на крыльцо соседская кошка, сбив с перил сковородку или дуршлаг; проедет автобус... А здесь окно выходило во двор, и даже звуки с площади и платформы не долетали до Вероники.