Город, где ничего не случается
Шрифт:
Прикрыв глаза и натянув одеяло до самого носа, девушка составляла план на сегодняшний день. Сейчас она закажет на полдня такси и поедет в Новоминскую, где приведет в порядок памятник дедушке и бабушке. Вернувшись, отдохнет и позвонит в "Рассвет", договорится о встрече. В совхоз, наверное, снова придется брать такси: вряд ли местные автобусы ходят так же регулярно и часто, как в Питере, тем более к вечеру…
Подумав, что сейчас, наверное, чебуречная, пельменная и "Кофе-Хауз" еще закрыты, Ника достала из сумки кипятильник, пачку кофе и походную кружку, а из крошечного номерного холодильничка "Морозко" (еще
Плескаясь под краном, она напевала "Трассу Е-95". Вытираясь полотенцем, Вероника услышала в коридоре осторожные шаги – видимо, кто-то тоже захотел умыться, но обнаружил, что умывалка занята… Шаги задержались в коридоре, пару раз лязгнула ручка одной из дверей, потом шаги стали удаляться. Заскрипела лестница, ведущая на первый этаж. "И зачем жилец с первого этажа попер наверх? У них что, своих удобств нет? И зачем он дергал дверь чужого номера? Для уборки рановато. Может, воришка? Хорошо, что я заперла номер. У меня в ноуте две статьи, если я не пришлю их в ближайшие два дня, ответсека кондрат хватит!"
Вероника выглянула. Никого. Небольшой, идеально прямой коридор просматривался от начала до конца, и был пуст. Все двери закрыты. "Интересно, тут хоть следят за входом? Или заходи кто хочет, гуляй по этажам, и никто даже не заметит?.. Чем дальше, тем страньше! Кто это был, и чью дверь дергал?"
В 8 часов Вероника позвонила в службу такси. Ей пообещали, что через час к гостинице подъедет синий "Форд-Фиеста" и дали номер водителя Николая.
Девушка подняла жалюзи. Утро радовало ясным небом и ярким солнцем. Термометр показывал +20, и Вероника решила не надевать куртку. Она натянула черные джинсы и оливковую вельветовую рубашку, прихватила рюкзачок, зашнуровала высокие ботинки и вышла, на ходу надевая кепку и темные очки.
На улице Ника с наслаждением закурила, ругая "драконовы законы" против курения. "Можно просто оборудовать номера хорошей вытяжкой. Ладно сейчас лето, а зимой поди, побегай на улицу! Лучше бы бухальщиков прессовали! – она покосилась на двух расхристанных, помятых парней, которые, покачиваясь, выходили из супермаркета с позвякивающим пакетом. – А то курильщиков гоняют, как зайцев с колхозного поля, а рекламу водки иной раз даже на Первом канале можно увидеть; так красиво ролики пишут! А забывают показать, в какую скотину она превращает человека! Выкурив сигарету, никто не валяется в грязи, не бьет жену и не выносит из дома последние детские ботиночки, чтобы насшибать на пачку! Вот и думайте, какая из вредных привычек более бякостная!"
На платформе было многолюдно; ожидали электричку. Ника уже знала, что некоторые жители Краснопехотского ездят на работу в Ладожск, областной центр, 30 километрами дальше. Кто-то вез на продажу корзины с домашними молокопродуктами, фруктами или овощами, как делают некоторые мариенбуржцы.
Через дорогу от гостиницы стояло несколько машин, все больше отечественные, советского производства. Среди них выделялся ярким блеском
До девяти часов Ника успела заглянуть в газетный киоск и купить местные газеты и несколько магнитиков с видами Краснопехотского – себе, маме, Вике и подругам – Лиле и Тасе.
Мимо со скучающим видом прошел бритоголовый парень с бычьим затылком. Серые джинсы и черная футболка едва не лопались на огромном накачанном теле. Он лениво скользнул глазами по Вероникиной фигуре и скрылся в "стекляшке" рядом с газетным киоском, чтобы через пару минут появиться на пороге с баночкой пива, и зашагал к "Шевроле".
На площадь въехал темно-синий "Форд" с эмблемой местной службы такси. Вероника бросила газеты и магнитики в рюкзачок и поспешила к машине.
Водитель, коренастый круглолицый крепыш лет тридцати, оказался очень приветливым и словоохотливым. В дороге он охотно поддержал разговор о родных краях, о том, что летом месяц год кормит, о Новоминской. Увы, мамина маленькая родина действительно была почти заброшена; осталось там только несколько стариков, не желающих оставлять свой дом. По словам таксиста, единственную связь Новоминской с внешним миром поддерживает местная почтальонша, настоящая подвижница, которая не ленится каждую пятницу гонять свою видавшую виды "копейку", чтобы доставить в деревню почту и пенсии, и справиться, не нужна ли какая-то помощь…
– А моя мама еще помнит Новоминскую цветущей, – грустно сказала Ника, глядя на проплывающие за окном поля и одичавший яблоневый сад.
– Ваши родители из Новоминской? – заинтересовался таксист.
– Да, мама родилась там. А отец – из Краснопехотского. Мама после десятилетки приехала туда, чтобы поступить на курсы медсестер. Там они и познакомились.
– А у меня в Новоминской крестная. Я к ней поезживаю, помогаю по дому… Она раньше работала зоотехником в совхозе.
– Тетя Дуся Макарова? – вспомнила знакомое по рассказам мамы имя Вероника.
– Ну надо же, как тут легко найти общих знакомых! – улыбнулся водитель. – Может, крестная и ваших родных знает.
– Может быть. Мамина девичья фамилия – Самарина. А ее старшая сестра была замужем за Семеном Веденским…
– Фамилии знакомые, возможно, я их как раз от тети Дуси и слышал. Да тут все друг друга знают, – водитель повернул кепку козырьком назад. – Николай.
– Вероника.
– Может, вам там надо будет помочь? Бурьян выдернуть, ветки обпилить? Одной-то тяжело, наверное.
– Посмотрим на месте. Возможно, попрошу вас помочь с ветками…
Проселочная дорога была прямой, как стрела, и совершенно пустой. После восьмиполосных, никогда не спящих питерских автострад и неутомимого метро это было так необычно, словно она переместилась в иную реальность. Только пара грузовиков протарахтели навстречу, да проехал мотоцикл с коляской, такой же, какой был когда-то у дяди Сени. "Надо же, тут они еще на ходу!".
Впоследствии Вероника пару раз подумала о том, что было бы, отложи она поездку, несмотря даже на уговоры мамы… С одной стороны, она не угодила бы в такой водоворот ошеломительных и даже опасных событий. Но с другой…