Город грехов
Шрифт:
— А я во сне был известным поэтом… мне было 49 лет… я был женат третьим браком… все мои жены были красивыми женщинами, преданными и верными, по крайней мере, до смерти… целыми днями я лежал на ложе, выдумывал себе жизнь, чем-то похожую на роман, не чуждый литературных изысков…
— А вам что снилось?..
— Не знаю, да и знал бы, не решился сказать…
— А я строил во сне лестницу сверху вниз, хотя так никто не строит… по этой лестнице ночью я нисходил вниз, где со мной случались разные истории…
— Ты нисходил, а я возносился… в тиаре с кифарой в руке и в плаще с лентами я собеседовал с богом и музами… помню, одну из муз я довел до самоубийства…
— А я во сне спал и проснулся в ужасе, услышав гул… я увидев сверху сходящую смерть… поток грязи волочил в бездну камни, деревья, дома…
— А я встретился во сне с женой… невозможное
— Бог прислал женщин на землю для любви и брака, но они стала источником зла и всех бед…
— Как звали вашу жену, не Пандора ли?..
— Нет, ее звали Клара… внешне она была божественно прелестна, внушала восторг, но нрав у нее был собачий, а душа лживой…
— Куда же вы?.. ушел…
— Чем он занимался?..
— Сочинял эпиграммы…
— Грязью грязь пытался отмыть?..
— А чем занималась его жена?..
— Днем она спала, а ночью забиралась кому-нибудь в постель…
— А я был счастлив с женой… она любила кошек, музыку, горы…
— Кто вы?..
— Я историк… пишу хронику…
— Дети у вас были?..
— Двое, мальчик и девочка…
— А я всю жизнь прожил холостяком… правда, в детстве я был безумно влюблен в девочку, с которой сидел в школе за одной партой, но, увы, она умерла, но иногда она является мне в видении…
— А вы почему молчите?..
— Он немой… пишет евангелие немого… и многие ему верят, хотя он даже не пользуется доказательствами…
Возникла пауза.
— Помню, я тогда сидел в тюрьме за бродяжничество и мечтал о побеге, хотя о побеге и думать было нечего… — заговорил прохожий. — Побег был бы безумием… как-то ночью, распростившись с телом, которое наполняет нас желаниями и страхом, я очутился в некоем месте… оглядевшись, я понял, что оказался там, где был до того, как родился… страшное место… там живые возникали из мертвых, а мертвые из живых, и не только люди, но и деревья, животные, птицы… иной раз я замечал существ похожих на людей…
— А как вы очутились в тюрьме?..
— Из-за женщины…
— Так вы жертва любви?..
— Я любил жену, а она бежала с каким-то клоуном… я разыскал их, хотел убить обоих, но не смог… не знаю, чем ее привлек этот горбун?.. он был похож на кривое, согнувшееся дерево… родители выпрямляли его угрозами и побоями… в 13 лет он бежал из дома, пристал к бродячей труппа и приобрел известность…
— Не знаю, что лучше, и что хуже, бежать, скрываться или принимать любое наказание, какое бы судьба не назначила…
— Вы знали немого?..
— Немой жил в пещере, подальше от людей… он писал свое евангелие в стихах, хотел переделать мир, а я был у него секретарем и занимался хозяйством…
— Вы не были женаты?..
— К женщинам я относился с неким любопытством, смешанным с боязнью… свою мать я потерял, не успев родиться… она умерла от родовой горячки… воспитывал меня отец… в смутное время он пострадал, потерял служебное положение и лишился имущества, однако ему удалось дать мне образование… моя карьера началась с должности секретаря известной поэтессы, угадавшей во мне большие способности… когда поэтесса умерла, я обратился к теологии, чтобы узнать все об аде и отыскать истину… я запер себя в монастыре, но не надолго… вскоре я покинул монастырь… где я только не был, я искал корни зла…
— И нашли?..
— Зла нет… все от бога… иногда бог ожесточается… это неизбежно… а как же иначе?.. он отец, а мы дети… грех жаловаться…
— И какая причина этой неизбежности?..
— Почему бы тебе самому не ответить на этот вопрос?..
— На этот счет все уже давно сказано и написано…
— Так вы были секретарем у немого?..
— Да…
— Это правда, что он жил с вами как с женой?..
— Вы в своем уме?..
— Успокойтесь… — заговорил немой.
— Чудо, немой заговорил…
Странники слушали немого молча. Немой был философом и обладал знанием, а не только мнением о боге и смерти…
— У меня вопрос…
— Вот ты где… а я тебя ищу… все вопросы задаешь… я знаю, кто тебя подослал… но ничего ты не добьешься и никого не заморочишь…
— Вы, я вижу, совсем рехнулись… откуда вы можете меня знать?.. у меня от прежнего не осталось ни имени, ни лица, ни вещей… и я здесь не из опасения, что город сползет в яму… бояться мне нечего, я свое уже отжил… что?.. не слышу, что вы говорите?.. не понимаю… откуда в вас столько злости?.. должен вам сказать, что злость расцветает безумием… помню, еще мальчишкой я достался монаху,
— И что же с вами случилось?..
— Однажды пещеру окружили солдаты… я вышел к ним, заговорил… держался я вкрадчиво и обольстительно, но это меня не спасло… меня арестовали и заперли в желтом доме, там я и отошел к богу, но вернулся, чтобы дописать свое евангелие…
— И вы дописали свое евангелие?..
— Нет еще… однако, мне пора…
— Куда же вы?.. ушел…
— Хотите услышать о моих бедствиях?.. правда, мне придется в своем рассказе заимствовать кое-что из книг, чтобы моя история звучала возвышено и правдоподобно…
— Не тяни, рассказывай… только не повторяйся… нет нужды тебе повторяться, а нам слушать то, что уже известно…
— Итак, я обычный служащий, хотя мог бы быть кем угодно, даже богом… дожив до возраста философа, я умер и направился в ад… по дороге туда все шло благополучно, что же касается возвращения, то оно напоминало кошмар… нет, ничего страшного со мной не случилось… я наткнулся на пастуха… я увидел его в окружении коз… козы с любопытством вытягивали шеи, блеяли, собака лаяла… стоял жуткий гвалт… и над всем этим возвышался пастух… зрелище доставило мне немалое удивление… пастух был молод, строен, его рыжие кудри свивались на затылке как у цветка гиацинта… все в нем казалось каким-то изменчивым и неуловимым… речь его вместе с полезным содержала и горечь, но я был счастлив, слушая его… иногда он пел песни сирен, изукрашенные ложью поэзии… его песни совращали женщин и предавали их во власть заблуждения… однажды, слушая пастуха, я заснул и очнулся в незнакомом месте… вспоминая все пережитое там, я и теперь содрогаюсь от страха и ужаса… не знаю, кто послал мне этот сон, и за что?.. и был ли это сон или явь, соединившая меня с мертвецами против моей воли… очнулся я в пещере обросший рыжей щетиной и страшно худой… рядом со мной лежал незнакомец… на вид он показался мне приветливым и беззлобным… «Что, очнулся, и чувствуешь себя так, как будто вернулся из долгого путешествия?..» — заговорил незнакомец и уставился на меня, а я на него… я узнал в незнакомце себя… я не мог понять, как такое возможно… заметив мое замешательство, незнакомец поспешил прийти мне на помощь… он рассказал, что уже несколько лет как ведет здесь философский образ жизни, питаясь манной небесной и мальвой, которые произрастают на подземных полях и служат пищей умершим… в беседе мы провели ночь, из которой я узнал свою загробную судьбы… увы, к сожалению, мне пришлось вернуться в город, где меня уже успели оплакать и забыть… я нашел свое тело и, приникнув к нему, соединился с ним… услышав слова, шедшие из глубины души, и поняв, что меня отпевают, я пролил слезы, чем вернул себе духовные и телесные силы, и привстал, озираясь и задавая вопрос за вопросом присутствующим… так закончилась моя одиссея по тому свету… я очнулся целый и невредимый, но окоченевший от холода и оцепенения… я снова стал жить в этих мрачных каменных урочищах… таким мне виделся город, но сам я оставался невидимым, пока не случилось то, что случилось… мое тело оказалось нежизнеспособным и бессильным жить, однако после отделения души от тела и совершения заупокойных служб на третий, девятый и сороковой день, я продолжал жить и наблюдать за тем, что происходило вокруг… как-то ночью я встал и пошел, сам не зная, куда иду… свернув за угол, я наткнулся на соседку… выглядела она прекрасно… никакие литературные ухищрения не покажутся излишними или чрезмерными в описании ее красоты… женщина замерла, увидев меня в узоре теней и пятен… и я замер, почувствовав благоухание ее живой плоти… потом несмело обнял ее… я не склонен был к наслаждениям и никогда не умел использовать время и обстоятельства… в каком-то любовном безумии мы провели ночь… не знаю, может быть, это был не я, а мой двойник, который говорил моим голосом, заметно волнуясь и заикаясь?.. речь женщины была непринужденной и плавной… женщина так подбирала слова, что они приличествовали какому угодно содержанию, но, ни чересчур вольному, ни слишком связному… — прохожий умолк.