Город из стекла
Шрифт:
Наконец-то она почувствовала зловещий холод на коже. Ден не раз видел этот взгляд: полный немого крика, умоляющий о помощи. И в очередной раз убедился в верности суждения: своих спасать всегда тяжелее.
– Что мне делать?
Вся комната разом выцвела, поблекла, пока не остались только они вдвоем. Откуда-то ветер донес обрывки фраз, остался на губах полынной горечью. Даже слабого отголоска хватило, чтобы девушка пошатнулась.
– Мне страшно, Денис…
Это каким моральным уродом надо быть, чтобы попытаться так удержать свою любовь?
Поддавшись внезапному порыву, Ден
– Подай мне нож, быстрее!
Лезвие не просто вонзилось в основание треугольной головы – из острия вырвалось что-то наподобие электрического заряда, как из шокера. Похоже, он слишком много сил вложил в этот удар. Безжизненно повисшее вытянутое тело змеи Ден вышвырнул в окно. Туда же отправилась корзина вместе с содержимым, и все очищенные фрукты вместе с тарелкой. Настя наблюдала за ним, приложив руки к лицу, плечи ее вздрагивали.
– Не бойся. Иди ко мне.
Хотя бы с ее лица наконец пропала натянутая бездушная улыбка. Ден все целовал ее глаза, щеки, губы, и горячие слезы щекотали ему кожу, скатывались на грудь. Как-то он совсем запамятовал, что остался без рубашки.
– Все будет хорошо, – шептал он в прогретые солнцем волосы. Настя все еще тихонечко всхлипывала, а фарфоровая бледность уступала место здоровому румянцу. – Я тебя больше в обиду не дам, слышишь?
***
–Я справилась, представляешь?
Тоня, не сдерживаясь, практически скакала вокруг него на одной ножке. И куда подевалась вся апатия, ставшая такой привычной за последнюю пару недель?
– Адель сказала, что теперь я могу одна ходить на задания. И обещала зарплату повысить. В два раза!
Надо же, какая неслыханная щедрость.
И внеплановый праздничный ужин, судя по всему, оплачивался тоже из средств компании, хотя кто-то буквально вчера сетовал на дорогое оборудование, взносы, налоги и прочее, лишь бы только не выдавать ему положенную премию за месяц.
– Кстати, я забрала из ремонта твой телефон, – высоко подняв над головой целлофановый пакетик с покемонами, она хитро прищурилась. – Танцуй давай!
– Танцуют, когда вести хорошие, – поправил ее Ден. – А у меня, между прочим, выговор.
И шея болела и немного распухла, будто и вправду от укуса. Прикладывая к воображаемой опухоли самый взаправдашний лед, Ден надеялся, что хотя бы противоядие не потребуется.
Впрочем, то, как Настя по пробуждении четко и конкретно послала горе-жениха подальше, с лихвой окупало все переживания. А в больнице за ней обещала присмотреть медсестра, брата которой они не так давно успели вытащить из затянувшегося медикаментозного сна. В общем, Аркадию путь к бывшей возлюбленной был закрыт, что по суху, что по морю грез. Волновало лишь то, что Адель весь вечер не сводила с него глаз.
– Кажется, грядет буря, – тихонько, в перерывах между шумными тостами запьяневшего Иваныча, намекнул Ден.
– Будешь должен, – так же тихо ответила Тоня, и глянула по-особому, многозначительно.
А ближе к концу ужина Адель внезапно позвонили. Казнь переносилась на завтра.
Пока Тоня в десятый
Он так упорно и безрезультатно звонил матери последнюю неделю, а она решила перезвонить именно сегодня…
– Алло?
Сколько он уже не слышал ее голоса? Месяца два, три? Тетка обещала обо всем позаботиться, устроила мать в хорошую клинику, а потом переехала сама, чтобы за ней ухаживать. Успокаивающий голос тети Веры и сейчас слышался на заднем плане.
– Мам, как ты?
– Как всегда, – чуть потерянное лицо матери расслабилось, когда она встретилась с ним взглядом. Потом телефон несколько раз кувыркнулся, захватив непривычно-новую люстру. Все-таки она никак не могла привыкнуть к видеозвонкам.
– Вы что, ремонт затеяли?
– Да какой там ремонт… – мать никогда в открытую не обсуждала финансы, и так рьяно отказывалась от денег, что он присылал каждый месяц, что приходилось действовать хитростью, передавая их через тетку. Вера слыла женщиной зажиточной, хоть и без мужа, и откуда брались деньги у нее, в семье не задумывались: просто есть, и все.
– Мы тебе с утра названиваем, уже беспокоиться начали
– Да, я был… на работе, прости.
Экран дернулся, и на мгновение показался кусочек зашторенного окна. Мелькнули неоновые огни телестанции – в ночное время она возвышалась над районом как уменьшенная копия Эйфелевой башни.
Вот только из родительского дома у моря ее никак не могло быть видно…
– Мам, ты что, ко мне приехала? И давно?
Мать резко моргнула. Еще и еще, будто на лице у нее сидела муха. Нервный тик у нее случался, по словам тети Веры, все чаще. Может быть, потому что по вечерам она снова начала пересматривать старые семейные альбомы.
– Все-таки ты гадкий. И тогда… Ни капли не изменился с тех пор. Это все ты… ты…
– Мам?
– Ты виноват! – сорвалась она на крик, швыряя трубку на пол. Экран выхватил спешащие по паркету ступни в домашних шлепанцах – а потом звонок прервался. Но еще долго Денис ошарашенно сидел в полумраке холла, стискивая в руках телефон, а слова матери звучали в перерывах тяжелого рока.
Ты… это все ты… твоя вина, ничья больше!
Парадиз
Меньше всего он ожидал этой встречи.
Бывший однокурсник, а ныне преуспевающий бизнесмен, Влад Хмелевский – всегда чуточку навеселе, под стать своей фамилии, беззаботный баловень судьбы. Когда-то им вместе суждено было ходить на пары, где вместо психоанализа Влад упражнялся в оценке внешних данных хорошеньких сокурсниц – а потом жизнь раскидала их кого куда. Отучившись где-то в Чехии, Хмелевский решил вернуться в родные пенаты, женился и открыл свою компанию. Кажется, что-то строительное. Ден не расспрашивал, а друг особо не распространялся, но с виду производил впечатление человека, вполне довольного своим безоблачным существованием.