Город каменных демонов
Шрифт:
— Откуда здесь туман?
— Низина, наверное… Скапливается за ночь. А может, болото рядом или другая вода.
— Давай помедленнее, а то выскочит еще кто-нибудь навстречу.
— Ерунда, я противотуманки включила. Заметят…
И в этот момент
— Гони!!! — не своим голосом заорал Евгений, лихорадочно крутясь между боковыми и задним окном с пистолетом на изготовку.
Правое стекло лопнуло, и из белесого марева протянулась серая когтистая лапа, слепо ткнулась в спинку сиденья и, вырвав клок ткани с огромным куском поролона, стремительно исчезла. Князев выстрелил, но бесполезно.
А другая лапа, хищно растопырив четыре длинных пальца, уже лезла через выбитое заднее стекло.
— Женя! Что это? — истерически закричала Вера, когда еще одна конечность принялась елозить по ветровому стеклу, скрипя когтями и оставляя на нем длинные неровные борозды.
— Нас достали! Оно на крыше! Попробуй сбросить!..
Автомобиль резко вильнул в одну сторону, в другую, рискуя вылететь на полной скорости в кювет. Что-то, проскрежетав по крыше, врезалось в багажник, оставив в нем огромную вмятину, и скатилось куда-то вбок. Князев мог бы поклясться, что видел огромные крылья и извивающийся хвост… Фантасмагория!
Но противник был не один. Он не стал больше пытаться нащупать добычу вслепую.
Сверху раздался
— Берегись!
Ученый вскинул пистолет и три раза подряд выстрелил вверх, моля, чтобы не было рикошета. Но серая лапа уже просунулась в щель, и длинные когти вонзились в живую плоть… В глазах у Жени потемнело от боли, но он стиснул зубы и разрядил остаток патронов прямо в виднеющееся в рваной прорехе крыши серое тело…
И в этот момент его швырнуло вбок и вверх, ударило обо что-то твердое, завертело и…
Машина снова стояла на четырех колесах, а над Евгением, перегнувшись с переднего сиденья, склонилась растрепанная Вера. Горячие слезы капали ему прямо на лицо.
— Ты живой?
— Есть маленько, — прохрипел мужчина, уцелевшей рукой пытаясь оторвать от себя намертво вцепившуюся серую каменную кисть с куском предплечья. Горячие ручейки крови струились под одеждой, но ничего особенно серьезного в разорванном левом плече он не видел. Болит — значит жив. — Хотя бывали и лучшие времена…
Помятые «жигули» косо стояли поперек дороги, и в окна с вылетевшими стеклами весело били лучи утреннего солнца, быстро рассеивающие остатки тумана.
Жизнь продолжалась…
Фрязино, 2005–2006.