Город костей
Шрифт:
— Сама поймала эту рыбину? — крикнул Босх.
— Да. Возле Кабо. Три с половиной часа втаскивала в лодку. — Джулия появилась с двумя бокалами вина. — Это был тяжкий труд.
— Как она называется?
— Черный марлин.
Джулия отсалютовала бокалом рыбе, потом Босху.
— Держись крепко.
Босх удивленно посмотрел на нее.
— Это мой новый тост, — объяснила она. — «Держись крепко». Годится на все случаи жизни.
Джулия села на ближайший к Босху стул. За ее спиной была доска для
— Значит, катаешься и по бурным волнам?
Она глянула на доску, потом на Босха и улыбнулась:
— Пытаюсь. На Гаваях научилась.
— Знаешь Джона Берроуза?
Джулия покачала головой.
— Серфистов там множество. На каком пляже он бывает?
— Нет, Берроуз местный. Полицейский. Служит в группе расследования убийств тихоокеанского отделения. Живет на пешеходной улочке возле пляжа. Неподалеку отсюда. На доске у него надпись «Для защиты и серфинга».
Она засмеялась:
— Замечательно. Нужно будет и мне сделать такую же.
Босх кивнул.
— Значит, Джон Берроуз? Надо будет наведаться к нему.
Джулия произнесла это с чуть поддразнивающей ноткой в голосе.
Босх улыбнулся и промолвил:
— Не обязательно.
Ему нравились ее подшучивания, но сейчас они лишь еще больше портили настроение из-за причины приезда сюда. Он взглянул на свой бокал с вином.
— Я сегодня рыбачил целый день. Главным образом в архиве.
— Я видела тебя в вечерних новостях, — сказала Джулия. — Ты хочешь прижать этого типа, растлителя малолетних?
Босх стал медленно пить вино, чтобы дать себе время подумать. Она открыла нужную дверь. Теперь ему требовалось входить очень осторожно.
— Почему ты так решила?
— Ну, ты сообщил этой женщине-репортеру о его судимости. Мне показалось, что ты ведешь какую-то игру. Берешь его в оборот, чтобы развязать язык. Наверное, это рискованно.
— Неужели?
— Во-первых, доверять репортерам всегда рискованно. Я знаю это по своему прошлому: когда была адвокатом, поплатилась за свою откровенность. А во-вторых... во-вторых, трудно предвидеть, как поведут себя люди, когда их секреты перестают быть таковыми.
Босх посмотрел на Джулию и покачал головой:
— Я не сообщал этого Сертейн. Кто-то другой постарался. — И посмотрел ей в глаза, ища каких-то улик виновности. Ни малейших. — Из-за этого будут неприятности, — добавил Босх.
Она удивленно приподняла брови. Снова никаких улик.
— Почему? Если ты не давал ей этой информации, с какой стати...
Джулия умолкла, и Босх понял, что она догадалась. В ее взгляде появилось горькое разочарование.
— О, Гарри...
Он попытался дать задний ход.
— Что? Не беспокойся. Я выкручусь.
— Гарри, я не сообщала ей. Ты приехал выяснить, не я ли осведомительница,
Джулия резко поставила свой бокал на кофейный столик. Вино плеснулось через край. Она оставила это без внимания. Босх чувствовал, что разлада не избежать. Он все испортил.
— Послушай, знали только четверо...
— И одна из них я. Поэтому ты решил приехать и выяснить, не от меня ли пошла утечка.
Джулия ждала ответа. Наконец Босх молча кивнул.
— Так вот, не от меня. И думаю, теперь тебе следует уехать.
Босх поставил бокал и поднялся:
— Джулия, извини. Я все испортил. Думал, лучше всего, чтобы не осложнять наших отношений, будет... — Он беспомощно развел руками и направился к двери. — Вести себя как ни в чем не бывало, — продолжил он. — Я не хотел портить наши отношения. Но мне нужно было знать. Думаю, на моем месте ты повела бы себя так же.
Босх открыл дверь, оглянулся.
— Прости, Джулия. Спасибо за вино.
И повернулся, собираясь уходить.
— Гарри.
Босх повернулся к ней. Джулия подошла к нему и ухватила за отвороты куртки. Медленно притягивала его к себе, потом отталкивала, словно сотрясая в замедленном темпе задержанного. В задумчивости опустила взгляд ему на грудь и приняла решение.
Она перестала раскачивать его, но куртку не выпустила.
— Думаю, я совладаю с этим.
Джулия посмотрела ему в глаза и притянула к себе. Прильнула губами к его губам в долгом поцелуе, затем оттолкнула. Разжала руки.
— Надеюсь. Позвони завтра.
Босх кивнул и шагнул за дверь. Джулия закрыла ее.
Он спустился по ступеням крыльца к тротуару, идущему вдоль канала. Посмотрел на отражения в воде огней всех домов. Освещенный только луной арочный мост выгибался над каналом ярдах в двадцати, его отражение было превосходным. Босх повернулся и снова поднялся по ступеням. Заколебался у двери, и Джулия распахнула ее.
— Доски скрипят, помнишь?
Босх молчал, она ждала. Он не знал, как сказать то, что хотел. Наконец все-таки заговорил:
— Однажды в одном из туннелей, о которых мы говорили вчера ночью, я столкнулся с человеком. С вьетконговцем. В черной одежде, с вымазанным грязью лицом. Долю секунды мы глядели друг на друга, а потом, видимо, сработал инстинкт. Оба вскинули руки и выстрелили. Одновременно. А затем бросились в разные стороны. В перепуге, крича в темноте. — Босх умолк, вспоминая тот случай. — Но я все-таки думал, что он должен был попасть в меня. Почти в упор на таком расстоянии не промахнешься. И моя пуля застряла в стволе. Отдача была иной. Наверху я первым делом ощупал себя. Ни боли, ни крови. Разделся и осмотрел тело. Ничего. Он промахнулся. Этот вьетконговец стрелял в упор и промазал.