Город, которого нет 2
Шрифт:
В качестве освещения — с наступившей слишком рано ночью боролась сорокаваттная лампочка накаливания.
— То есть, тебе нравится?
Таня улыбнулась.
— Когда-то давно, в прошлой жизни… в нулевом мире… наша семья жила на девятом, под самой крышей. Вечный ремонт и аварийное состояние, сколько ни чини из-за прогнивших перекрытий. Знаешь, память будто вспышками выдаёт отдельные кадры из далёкого прошлого. Буквально секунда, но она как будто застыла в памяти, вместе с теми эмоциями, что испытывались тогда.
Я кивнул.
Девушка подошла к окну и посмотрела
— Когда я была ещё совсем мелкой, соседи из квартиры напротив съехали. Мне запомнился подслушанный разговор о том, что теперь её будут использовать как склад, и потом никто на моей памяти ни разу туда не пришёл.
— И?
— У меня была странная фантазия всё детство, что я нашла тайный путь в ту квартиру через балкон и устроила там свою тайную базу. Помню, как на новый год сидела рядом с окном, смотрела на окна балкона квартиры-склада и представляла, как оборудую там свою тайную базу повстанцев.
— Почему именно повстанцев? — меня почему-то заинтересовала её история. Тем более, что чувствовалось, как глубоко она провалилась в прошлое. В одну из тех сокровенных вещей, которыми не делятся.
— Ну, я всегда очень любила свободу. Наверное, ещё с детского сада, где нужно было стоять в углу, потому что кто-то так сказал в наказание непонятно за что. Или есть неприятную еду, к которой я не привыкла и не любила. У нас строго было со всем этим. А я… дух противоречия, наверное, вот.
Девушка на несколько секунд затихла, подбирая слова. Затем продолжила:
— В общем, я с детства очень резко воспринимала любые ограничения, а наказания как личное унижение. Никогда не понимала, как может один человек указывать другому что делать. Что-то внутри закипает и хочется сделать наоборот, независимо от приказа… — затем спохватилась, решив, что я могу её неверно понять, и поправилась. — Ну, не считая случаев, когда ты добровольно подчиняешься, или приказов командира в бою.
— Тяжело же тебе наверно пришлось с такими установками.
— Да… есть такое. В общем, сначала я увлекалась восстаниями, потом играла в пиратов. Любимая сказка — Робин Гуд. Мультик детства про лиса Сильвана. Не помню как назывался сам мультик, но песня до сих пор играет в голове… — поделилась она и даже напела. — « Сильван вызов бросило зло… снова в битву, снова седло…»
— К чему это ты всё?
— А… прости. Говорят же, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Эх… Я о том, что Город собрал эту квартиру-склад такой, какой я её себе тогда представляла. Это же тайное убежище повстанца, борющегося с властью! По крайней мере глазами маленькой Тани. Так что для меня в этом месте много шарма и обаяния.
Я снова посмотрел на стены, внимательней приглядываясь к плакатам. Нет, там была не просто политическая пропаганда. Там были газетные выдержки, связанные с Церковью Полуночи. На плакатах — «смерть подлунной ереси» и «Церковь Полуночи — религия смерти!»
— Чем тебе эти церковники напакостили?
— Понятия не имею, — криво усмехнулась девушка. — Это место строилось из фантазий травимого в школе ребёнка. А эхо меняет
— И как, сильно помогло?
— Иногда помогает, зависит от сюжета. В этом круге, например, власть церковников в целом безобидная. Супружеские измены, пьяные драки, азартные игры — ни о чём, как для политики. Но бывают циклы, где описан и фашизм, и тайное мировое правительство, и глобалисты-сатанисты и масоны-пустотники. На любой вкус…
— И чем помогает знание их грехов?
— Ну, я могу точно сказать, на каком цикле лучше держаться подальше или валить любого представителя власти, а на каких полиция жизнь положит, пытаясь защитить тебя и твои права. Всё зависит от эхо.
— Ладно, где твоё зеркало?
— Прошу в ванную, — чуть улыбнулась Таня.
Зеркало было над умывальником. Старое и слегка треснутое в левом верхнем углу.
— Ткни пальцем, — я повернулся к красноглазке.
Она подняла вверх указательный палец. Настороженно посмотрела Таню, после чего продемонстрировала, что речь она таки понимает.
Степень акцессии 1
Доступно времени для распределения: 203 815 мин.
Мда… Как она там сказала, четыре месяца с лишним? Что ж там за задания у неё такие?
— Сколько ты готова пожертвовать на опыты?
— Давай весь план. Я умнее, чем ты думаешь.
— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит.
— Просто констатация истины. Сколько нужно, чтобы сработало, хотя бы скажи!
— Знал бы — сказал. У меня сейчас пять. У самой красноглазки акцессия в сорок две единицы. Вкидывай. Единица стоит две сотни. По крайней мере у меня так. Остальное оставь для смены инкарнации.
— У меня нет столько времени, я же говорила.
— А никто и не говорил, что мы будем давать тебе третью, — загадочно улыбнулся я.
— Полярис… я люблю интриги и всё такое. Но я очень хочу жить, даже если по мне не видно. Понимаю, что хочется сделать эффектный жест, но я его всё равно не восприму сейчас. Если всё получится, я немного прорыдаюсь от избытка чувств, переосознаю случившееся и приму новую реальность.
— Ого завернула! Ладно. В инкарнацию можно вводить дробные числа.
— Нельзя, — помрачнела девушка. — Это так не работает.
— Спорим?
— Ты меня дёрнул ради этого? — в голосе Тани была обида и боль. — Не на ком больше опыты было ставить?
Я подавил первое желание возмутиться таким обвинениям и спокойно ответил:
— Таумиэль.
— При чём тут твоя кошка?
— Мой уровень инкарнации сейчас — три и одна сотая. И это не просто кошка с улицы. Город вернул мне её из прошлой жизни. Нулевого мира, как некоторые его здесь зовут.
— Это невозможно! — снова воскликнула девушка и сама себя остановила. — Или… возможно? Для этого тебе акцессия?