Город, которого нет
Шрифт:
— Эхо, — ответил я и прислушался.
'Подвальным Владыкой он был призван на службу, древний ужас Подавалов!
Во тьме живёт душегуб, пожирает он души, повелитель он тиши, шагни в тень — и ты — труп'
«Подвальный ужас!»
Мир сузился до небольшой цистерны, в которой с большим трудом умещались мы с Ритой. Я чувствовал, как бешено колотится её сердце. Весь воздух был пронизан её духами. Девушка часто
«Подвальный ужас!»
«Слияние тьмы во коте!»
«Подвальный ужас!»
«Быть с тобою беде!»
«Подвальный ужас!»
Затем песню перекрыл гул от работы какого-то устройства.
Я включил телефон. Запоздало выключил звук, хотя связи всё равно не было. Увидел в отблесках экрана стекающую по лбу Риты капельку пота. Шеи коснулось горячее дыхание девушки.
Потянулся поближе к ней, с трудом разминувшись с губами и тихо шепнул на ухо:
— Всё в порядке. Нам здесь сидеть ещё полтора часа.
Рита кивнула.
Затем нас уравняет кризис. В этот раз много времени не соберём, но пусть Михаил расплачивается как хочет.
На миг шум стих, и через него вновь прорезались строки припева:
«Подвальный ужас! Тебе не скрыться нигде!»
«Подвальный ужас! Быть с тобою беде!»
А затем музыка снова исчезла за резким шумом, напоминавшим скорее работу дрели или циркулярной пилы на лесопилке, но никак не алхимической лаборатории.
Я не удержался и чуть приоткрыл крышку.
Мда…
Это будут очень долгие два часа.
Один из алхимиков был лысым бородатым мужиком в очках, возрастом за полтину, а его помощник — коротко стриженный блондин заметно моложе. Оба, похоже, искренне наслаждались своей работой. Младший разрезал что-то тёмно-коричневое на станке, который и издавал неприятный громкий звук.
Оба похоже, кайфовали от процесса и пританцовывали в такт музыке.
Закрыл крышку.
Свет погас, снова скрыв Риту. Мир вокруг вновь погрузился в цветочно-шоколадный аромат. Мы были так близко друг к другу, что я ощущал её пульс.
Девушка медленно успокаивалась.
— Зачем ты сказал мне тогда о времени? — тихо шепнула она.
— Ты спросила, что на самом деле вокруг творится, — ответил я.
— Знаешь, я так часто просила высшие силы превратить и мою жизнь в весёлую сказку? Но как-то ожидала совсем другого.
Она серьёзно хочет поговорить по душам в такой ситуации?
— Ты ещё не знаешь, как будет идти эта сказка. Мало ли какие принцы тебя ждут впереди.
— Пока хватит и одного, — сказала девушка, и вдруг я почувствовал, что она лизнула меня в щёку.
— С ума сошла?
—
И повторила, только на этот раз развернулась в сторону.
— Ты что делаешь?
— Напоминаю себе, что смерти нет. Что это просто забавная шутка.
Она подалась вперёд, совсем как я недавно, и шепнула на ухо.
— Если относиться к окружающему как к нереальному трешу, становится проще всё воспринимать. Мир уносит даже боль в момент смерти, но страх ведь нельзя обмануть?
— Хочешь об этом поговорить сейчас?
— Тебе страшно? Это ведь беспредельщики.
— Ты их ещё не встречала ни разу и не знаешь о чём говоришь.
— Слышала достаточно.
А затем снова лизнула в щёку.
Внезапно шум работающего устройства резко стих, и через него прорезался голос Горшка:
«В подвале тёмном, в дали от света, никогда не отступит от мрака завета»
«И никогда не покинет подвал. Когда жертва явится — разит наповал!..»
Последовала пауза.
«Подвальный ужас! Тебе не скрыться нигде!»
«Подвальный ужас! Быть с тобою беде!»
Шаги направились в нашу сторону.
Металлический скрип — кто-то открыл одну из цистерн, таких же как наша. Где-то в первом ряду.
— Интересно, — услышал я голос младшего во время паузы между песнями. — Сколько душ мы спасём?
— Сколько бы не спасли, этого пока мало. Олег бы так не переживал, если бы конверсия была в нашу пользу. Так что работай. На следующем круге последний заход, и уходим. Здесь могли завестись паразиты.
Младший выругался.
— Скорей бы боевая операция… хочу лично выпотрошить хоть одну крысу…
— Оставь вечному решать, кто и где должен работать. У нас общая миссия, брат. За человечество!
Пауза между песнями закончилась, и голоса вновь потонули в новой мелодии.
На этот раз слова были знакомыми. Тоже «КиШ», но на этот раз знакомая песня. В моей прежней жизни я знал её наизусть.
«В хронике моей есть последняя глава. К сожаленью в ней обрываются слова…»
Слушать «Дагона», повстречавшись с настоящим и его культистами, было вдвойне забавно.
— Сектанты, — коротко сказал я.
— Вы так и святую церковь Трибунала называли, — буркнула Рита.
Пришла мысль о том, как видит мир она. Я — проснулся однажды, прекрасно помня безрадостное будущее. А для неё — как видит мир она? Кем стала эта Рита в двадцать пятом или тридцатом году, например?
Или её в моей реальности вовсе не было?
Ещё одна тема для обсуждения с Таней.
Спустя полчаса однообразного сидения в тесном тёмном пространстве, где всё тело ещё только чудом не начало затекать, провокации Риты участились, и её страх сошёл на нет.