Город, который забыл как дышать
Шрифт:
– Вдохни поглубже.
Дэрри вдохнул.
– Еще раз. – В легких чисто. Никакой жидкости. – В груди не болит?
Дэрри по-прежнему не шевелился, двигались только глаза: он избегал смотреть на Томпсона.
– Нет, сэр.
– Господи, да у вас тут просто баня! – Томпсон помахал ладонью на лоб и покосился на запотевшее окно. Кто-то по-детски неумело нарисовал пальцем рыбку на конденсате. По рисунку сбегали капли. В телевизоре замелькала реклама кошачьего корма. Томпсон сразу вспомнил об Агате. Сидит бедняга одна, голодная.
– Воскресный
«Он же мальчишка совсем, – подумал Томпсон, – и хороший мальчишка, это все знают». Он сложил стетоскоп и убрал его в чемоданчик.
– Когда это случилось, ты дремал?
– Нет, сэр, мы с матерью возвращались из церкви. – Дэрри глубоко вдохнул, его мышцы напряглись, пальцы вцепились в покрывало. Из горла вырвался тоненький щенячий скулеж.
– А тогда у тебя что-нибудь болело?
Дэрри стиснул зубы, закрыл глаза и помотал головой.
– Сердце не колотилось?
– Нет, сэр.
– Не казалось, что ты на самом деле совсем в другом месте? Жуткое ощущение, как будто таешь, расстаешься с телом, сходишь с ума?
– Нет, сэр.
Так, значит, панический приступ можно исключить.
– Газы не мучают? Или тяжесть в животе?
– Нет, сэр, просто…
– Что?
– Я никак продохнуть не могу.
– Жжения в легких нет?
– Нет, сэр.
– Ну тогда расскажи сам.
– Просто мне чтобы вдохнуть, надо об этом думать. Само не дышится. Лежу на кровати, жду, а вдоха нет. И…
– И что?
– Да нет, ничего. Злит меня все. Мама… – По щеке побежала слеза и застряла в волосах. Он даже не стал ее утирать. – Я сам не свой, сэр.
Томпсон посмотрел на Дэрри. Молодой человек растерян и напуган. Доктору и раньше приходилось видеть такое выражение лица, но обычно у пациентов, которым сообщили, что они тяжело больны. А здесь поди пойми, что за напасть такая. Вдали послышался вой сирены скорой помощи. По странному стечению обстоятельств на экране телевизора в это время мчалась полицейская машина.
– Давай-ка мы в больницу съездим. Просто так, чтоб подстраховаться. Скорее всего, ничего серьезного, но надо проверить.
Дэрри сглотнул.
– Шкипер Фаулер умер, так ведь?
– Мистер Фаулер был старик, – успокоил его Томпсон, – а тебе умирать незачем. Ты, главное, дышать не забывай.
Кран поднял акулу над толпой. Старушка крепче уцепилась за руку Ким. Из пасти рыбины что-то текло, по причалу разлилась большая розовая лужа, зеваки отпрянули.
– Пресвятая Дева Мария, – запричитала старушка, выпустила ладонь Ким, вытащила из рукава зеленого платья носовой платок и прикрыла им рот. – Вот вонища-то, аж наизнанку выворачивает.
Рот Ким наполнился слюной, в желудке и в горле начались спазмы, она попятилась.
Кран повернул стрелу к платформе грузовика. Там стоял пластмассовый контейнер для транспортировки грузов. Акула медленно плыла в воздухе. У дороги стояли брошенные машины, носом к причалу
– Отвернись, деточка, не надо смрадом дышать.
Ким повернулась к воде. Она взглянула на часы и вздохнула. Без пяти пять. Поздновато.
– Что такое? Опаздываешь куда?
– Да вот, хотела с дочерью повидаться.
– А где она?
– Не знаю. Ее муж забрал.
Женщина взволнованно схватила Ким за руку:
– Украл?
Внимание окружающих переключилось на Ким, все стали на нее таращиться.
Ким отвернулась. Старушка, шаркая, обошла ее и заглянула в лицо.
– Нет, – ответила Ким. – Они сюда приехали на каникулы. Вы их наверняка уже видели.
Старушка довольно улыбнулась, обнажив розовые десны. Она пошамкала челюстями и закивала:
– Да, вроде как видала. Дочурке лет семь, а он этакий красавчик с соломенной шевелюрой. И малость лысеть начал со лба.
– Да. – Ким с любопытством взглянула на старушку, а та ткнула пальцем в холм на другой стороне дороги.
– Наверху, милая. Наверху твои живут. В доме Критча. Они уж тут рыбачили с этого самого причала. Вон, видишь синий домик? Там еще один рядом есть. Чудной такой, в нем художница живет, у которой муж с дочкой пропали. Так она теперь от всего света заперлась. – Старушка прищурила один глаз, чтобы точнее показать направление. Какой-то человек посмотрел сначала на нее, а потом на дом. Ким стало ужасно неудобно.
После минутного раздумья старушка протянула Ким руку.
– Звать меня мисс Элен Лэрейси, я тут всех знаю.
– А я Ким Блеквуд. – После развода Ким часто пользовалась девичьей фамилией, но тут ей почему-то показалось, что для такого случая больше подойдет фамилия мужа. Ким пожала мягкую лапку.
– Ишь, какое имя-то у тебя. Хоть и ненашенское, а красивое.
– Спасибо, – Ким осторожно высвободила ладонь из цепкой хватки мисс Лэрейси.
– Меня мисс называют, потому что я невенчанная. То есть в церкви не венчалась, перед лицом Господа. Только в сердце своем. Никого больше так не любила, как милого моего. Он в море сгинул.
– Бедный!
Мисс Лэрейси тихонько кивнула в знак того, что принимает соболезнования.
– Раньше жених мой часто ко мне приходил. Из могилы, значит. А потом… с остальными ушел. – Она замолчала, отвернулась и вздохнула. Видно было, что ей нелегко справиться со своими чувствами. – Пойдем-ка, голуба, выпьем по чашечке, да заодно и пообедаем. – Мисс Лэрейси вытянула шею и быстро зашагала к шоссе. Ким не ожидала от нее такой прыти. Старушка отпихивала людей, те живо уступали ей дорогу. Выскочить из толпы удалось прежде, чем Тобин успел заметить Ким. Она оглянулась. Люк внимательно слушал старого хрыча, который как раз подзывал своего товарища. Товарищу на вид было лет сорок-пятьдесят, под мышкой он держал большую тетрадь и смущенно озирался. Явный чудик.