Город, который забыл как дышать
Шрифт:
Тари вглядывалась в темноту. Объяснений Джессики она не поняла, на кладбище ей совсем не нравилось. Джессика подошла к цепочке ограды и погладила чугунный столбик. Тари оглянулась на дорогу. Джессика схватила ее за руку влажной холодной ладошкой и повлекла вперед, к Хрыч-лейн. Улица упиралась в бухту. Дорога была неровная, и Тари внимательно смотрела под ноги, чтобы не наступить на кротовую норку.
– Ужас, как темно.
Вдали над океаном застрекотал вертолет. Звук стал громче, приблизился, а потом
– Вовсе нет, – уверенно сказала Джессика. – Это так весело! Вон в кустах дикие звери. Видишь зеленые и красные глаза? Звери притаились. К нам принюхиваются. – Джессика остановилась, посмотрела на темные верхушки деревьев и довольно промурлыкала: – Там, на деревьях, живут стра-анные существа. Они светятся в темноте. Ты такого в жизни не видала.
– Видала. У меня книжки про животных есть…
– Этих в книжке не найдешь. Чтобы их заметить, надо умереть. Или чуть не умереть. Или сильно испугаться. Испуг – почти то же, что смерть. Умерла, увидела странных созданий и опять ожила… Давно я не была в лесу. Давным-давно.
– Почему?
– Я одна не могу. Надо пойти с кем-то, кто меня любит, кто даст мне свою силу. А сама я не могу. Сама я хожу только в места любви.
– А что это такое?
– Места любви?
Тари кивнула. Под кроссовками зашуршали мелкие камушки, и снова все стихло. Только гудели провода над головой. Звук то появлялся, то исчезал. Джессика занервничала и крепче сжала ладонь Тари. Потом гудение совсем прекратилось.
– Места… – пробормотала Джессика едва слышно. Она оторвала взгляд от проводов и скривилась.
– Места любви, – терпеливо повторила Тари. Джессика казалась растерянной.
– Места, где меня любят. Места, где тепло от маминых рук… Или не от маминых, а того, кто рядом. Возьмись крепче, пожалуйста.
– Зачем? Ты что, не можешь ходить, куда захочешь?
– Нет. Здесь не могу.
– А почему?
Вернулся вертолет, заквакал мегафон. Тари повернулась на шум. Неожиданно ей вспомнилась ярмарка: цирк, карнавал, огни карусели.
Джессика пожала плечами:
– Потому что я умерла. Нам так полагается. – Она улыбнулась.
Тари неуверенно улыбнулась в ответ. Непонятно все-таки, подруги они или как?
– Пошли скорей, там тропинка. – Джессика потянула Тари к обочине. – Видишь прогалину? Я на ней когда-то играла. – Она кивнула на проход между двумя разлапистыми ветками огромных елей и нырнула в непроглядную темень кустов. Тропинка оказалась хорошо утоптанной. Пахло ночной землей, а еще нагретым за день, но уже остывающим деревом.
– Мне страшно, – сказала Тари, ее начала бить дрожь, но Джессика упорно рвалась вперед. Все вокруг было таким странным, и Джессика говорила так чудно, что Тари подумала, не сон ли это.
– Ну, что ты как маленькая.
Вскоре узкая тропинка вывела их из леса,
– Вон там, – печально сказала Джессика. У нее с подбородка побежали струйки какой-то густой серебристой жидкости. В лунном свете они казались живыми. Джессика показала пальцем в сторону ярко освещенного Порт-де-Гибля. – Вон там все и случилось.
– Что?
– То самое, – ответила Джессика. Она вдруг начала давиться. В горле забулькало, изо рта хлынула вода. Джессика кашляла, содрогаясь всем телом, вода лилась на траву.
– Джесс? – Тари испугалась. Ей пришлось отступить на шаг, чтобы не замочить кроссовки.
Джессика снова закашлялась, выпучив глаза и растопырив руки. Она тряхнула головой, и в зубах у нее сверкнул оранжевый огонек.
Блестящий чешуйчатый хвост.
Джессика давилась еще несколько минут. Наконец, изо рта выпало что-то оранжевое.
Это была рыба, яркая, как электрический фонарик. Темно-зеленая трава вокруг осветилась. Стало тихо, только шуршали плавники и хлопали жабры. Колотя хвостом, рыба зашлепала прочь. Она добралась до края обрыва, сделала последнее усилие и полетела в спасительные волны. Тари прислушалась, но всплеска не было. Повернулась к подруге и обомлела.
Глаза у Джессики стали неестественно огромными. На левой щеке налип сгусток коричневой слизи, похожей на опавшие листья вперемешку с грязью. Кожа позеленела и натянулась, вот-вот расползется. Тари от изумления открыла рот.
– Во мне их полно, – грустно сказала Джессика, помедлила и выплюнула еще одну серебристую рыбешку. Лицо девочки вздувалось и опадало, по нему волнами пробегали судороги.
– Хочу домой, – испуганно сказала Тари.
– Рыба в море, – пробулькала Джессика. Глаза становились все больше и больше, лицо превратилось в бесформенную массу, по нему расползлись черные пятна.
– Рыба в море, – повторяла Джессика, при каждом слове изо рта вырывались брызги. – Рыба в море.
Тари закричала бы от ужаса, но горло перехватило. Она попятилась к обрыву. Джессика пошла прямо на нее.
«У папы не осталось дел. Сидел и на воду глядел…»
Тари кинулась бежать, но поскользнулась на мокрой глине и поехала по склону, хватаясь за кусты и обдирая ладони. Ветки были слишком тонкими, в руках оставались только листья. Девочка цеплялась изо всех сил, но движения было уже не остановить. Склон стал отвесным. Тари полетела вниз. Истошный вопль разнесся по окрестностям и смолк. В тишине удар о воду прозвучал, как пощечина.