Город- мечта
Шрифт:
А бестии идти на смерть не желали. И пока среди них не появлялся вожак, который бы вёл за собой и бурых, и серых — действовали крайне осторожно. А количество стволов рядом именно с этим участком частокола было таково, что сдерживать зверьё мы могли очень долго. А уж когда защёлкали первые арбалеты — потери хищников и вовсе стали ужасающими.
Вот только все наши старания не значили… Примерно уже ничего! Паника захлестнула тех, кто должен был копьями и щитами остановить прорыв бестий в нижний город. Бегство людей и части защитников
Понимая это, то один, то другой стрелок кидался спасать свою жизнь. Хорошо ещё, моя группа понимала приказы лучше, чем я их отдавал. Все, кто не имел арбалета и не помогал Трибэ — укрывались в капсулах. Все, у кого был арбалет — стреляли вниз с обрыва. А Трибэ с добровольными помощниками встречал беженцев, которым требовалось укрытие.
Солдаты, не успевшие вернуться жители верхнего города, жители и работники нижнего города, не имевшие капсул или паникующие… Всех их Трибэ направлял в наш лагерь. Может, это и было глупым решением, но спасти я старался всех, кого можно.
— Группа копейщиков с четвёртого побежала на третий! — сообщил мне Трибэ, пробегая мимо. — Попробуют перекрыть проход!
— Не успеют! Верни их! — заорал я, видя, как бестии стекаются всё ближе и ближе к пролому.
— Не надо! — крикнул Дунай. — Я их вижу! Трибэ не успеет отозвать…
— Кто-нибудь! Орите им отсюда!
Я уже не отвечал: надо было стрелять. Но, в общем и целом, был согласен. К счастью, солдаты, пытавшиеся добраться к частоколу, всё же услышали крики с нашего обрыва. И побежали назад.
А бестии, наконец, прорвались… Оказался среди них умный вожак, догадавшийся использовать тушу тиранозада. И волна зверья рванула прямо по огромному трупу, перебираясь через частокол. Увидев это, его последние защитники оставили свои позиции.
А нижний город захлестнула паника. Люди метались, кричали, а иногда даже сбивались в отряды. Но, к сожалению, всё это было агонией… Верхний город закрыл врата, и оставшимся снаружи негде было укрыться от хищников, почуявших близость обеда.
— Отходим к моей капсуле! — рявкнул я. — Арбалеты — по своим капсулам! Мушкеты — последний залп и по капсулам! Русый, зараза! Домой, живо!..
Буро-серый прилив вливался в пролом, и остановить его мы больше не могли. Оставалось только спасать свою жизнь. Люди разбегались по укрытиям, бросая всё, что не успели спрятать. Я мельком заметил, как прячутся наши питомцы, как Чемодан меняется с Трибэ оружием, передавая моему другу револьвер…
А потом снова стало не до наблюдений. Самые быстрые бестии замелькали за оградой лагеря, в то время как люди продолжали забегать на территорию. Спасти всех не удалось бы. И так каждый член нашей группы принял по два-три гостя. Даже в капсулы тех, кто стоял рядом со мной и должен был у меня укрываться — даже туда битком набивали людей…
Тут, конечно,
Просто реализовать его я сейчас не мог! Надо было дождаться темноты.
А пока надо было укрыть как можно больше жителей. Чтобы потом вдруг не обнаружить, как население Алтарного резко уменьшилось.
И ещё я надеялся, что по всему нижнему городу ситуация сейчас такая же. То есть, большинство тех, кто может укрыться в капсуле, прячется там не в гордом одиночестве. Иначе нам всем конец!..
— Держимся! — рявкнул я больше для себя, чем для других.
Бестии потоком лились по улицам нижнего города, но Алтарное не собиралось оставаться безучастным к трагедии. Над каменными стенами верхнего города появились головы стрелков. Пусть открывать ворота никто не собирался, но почему бы и не пострелять? Тем более, за каждую убитую бестию по тридцать баллов дадут.
И только когда зверьё начало перепрыгивать через наш забор, я, наконец, отдал приказ прятаться в моей капсуле. Дверь была открыта. Мы вообще редко закрывали двери днём. Чужие в наш лагерь больше не ходили, а свои вроде бы пока не воровали у своих.
— Закрываемся! Закрываемся! Закрываемся! — первый приказ выкрикнул я, но его подхватили и волной пронесли по лагерю.
Поезд спасения уходил с перрона. А всем опоздавшим, к несчастью, не оставалось надежды.
Я уходил одним из последних.
Мы не могли спасти всех.
Картины разворачивающейся трагедии отпечатались в памяти, как отдельные статичные кадры со звуковой дорожкой…
Визжащий мужчина, которому разрывают клыками живот два бурых.
Девушка, падающая на землю под весом серой бестии, которая вгрызлась ей в горло.
Солдат, прижатый к стене одной из крайних капсул, который отбивается копьём сразу от трёх зверюг.
И ещё совсем молодая девчонка, бегущая к нам с вытянутой рукой и раскрытыми от ужаса глазами… Она ещё бежит, ещё надеется на что-то… Но перед ней в нашу же сторону бегут несколько бестий. А у входа стою только я, да Дунай с Костромой… Остальные на перезарядке.
Я делаю выстрел, сбивая одну бестию. Отхожу в сторону от двери. Но продолжаю смотреть, не в силах отвести взгляд… Я ещё надеюсь на чудо…
Дунай разряжает ружьё в другую бестию. Недовольно морщится, потому что сделал это по требованию Костромы, и заскакивает в капсулу. И наше чудо… В смысле, наша валькирия делает последний выстрел…
В лоб бегущей девушке.
Кострома делает шаг в капсулу и закрывает дверь. Я бью по замку, блокируя замок…
Чудо было совсем не таким, каким я себе его представлял… Но это всё-таки было чудо. Девушка умерла, так и не узнав, что значит быть съеденной заживо. Умерла, когда внутри ещё билась надежда на спасение. Ложная надежда… Но дававшая ей силы бежать… И ей не пришлось испытать мучения, выпавшие на долю остальных, кто не успел укрыться.