Город мертвых талантов
Шрифт:
Саша положила тетрадь на место.
– Не хотите из старого сапога?
– Не в этом дело. – вздохнула Саша. – Она прекрасна. Просто… – она осеклась. Не станешь же объяснять незнакомой женщине, что ей запрещено иметь такие вещи. – Просто у меня денег нет.
– Возьмите так. В подарок. – раздался тоненький голосок. Из-за стеллажа тихонько вышла девочка лет десяти с рыжими косичками и в круглых очках.
– В подарок? – растерялась Саша.
– Она вам понадобится. – серьезно сказала девочка.
Саша не смогла отказаться.
– Спасибо. – она прижала
– Алиса.
– Спасибо, Алиса! Мне так она нравится! Я бы тебе тоже что-нибудь подарила, но у меня нет ничего…
– Вы сказали, что она прекрасна. Это лучше подарка. Напишите в ней что-нибудь хорошее.
– Я не пишу! – смутилась Саша.– Я… рисую.
– Покажите. – попросила Алиса. – У художников всегда с собой блокнот с рисунками.
Саша, краснея, полезла в рюкзак. “Стыдно врать, Саша. Хорошо хоть альбом захватила!”
– Вот. Это моя мама. Вы ее случайно не видели? – спросила она.
Алиса перелистнула несколько страниц, подняла золотистые бровки.
– Видела.
– Что?! – задохнулась Саша. – Где?!
– В магазине художников. Да, мам?
Блондинка взглянула на рисунки.
– Не знаю… По-моему, не очень похожа.
– Это она.
– Пожалуйста, пожалуйста, где?!
Саша подпрыгивала на месте от волнения.
– Зайдите к Петру Васильичу. Выйдете – налево поверните и вверх по улице Болотной. Потом направо, в переулок Живого пламени. Там будет фиолетовый дом с желтой дверью.
– Номер какой?
– Номер не ищите, не найдете. Все плющом заросло. Мы номеров сами не знаем. Фиолетовый дом с желтой дверью. Товары для художников.
– Спасибо!
– Да погодите, там только…
Но Саша уже вылетела из магазина. Мать и дочь переглянулись.
– Странная девочка. Диковатая. – заметила блондинка.
– Нормальная. – задумчиво ответила Алиса. – Просто потерялась.
Глава 5
– Фиолетовый дом с желтой дверью, фиолетовый… – твердила Саша, мчась по Болотной улице. – Переулок Живого пламени… Вот он! “Товары для художников!”
Она остановилась, перевела дух. Решительно толкнула дверь. Так решительно, что, сама того не желая, с размаха ворвалась в магазин. Колокольчик над дверью забился в истерике, а сидящий за прилавком старичок от неожиданности подпрыгнул.
– Ой! Здравствуйте. Извините, что напугала.
– Не извиняйтесь, – заулыбался старичок. – Хотел бы я, чтобы все покупатели вбегали ко мне с таким энтузиазмом. Сразу видно – человек стремится к искусству! – он добродушно засмеялся.
Саша осмотрелась. Попадая в такие места, она жалеет, что живопись – не ее призвание. Сияющая сахарной белизной бумага, коробки с красками, карандаши – так хочется купить все сразу… ну хотя бы в руках подержать!
В уголке у окна выставка-продажа картин. Площадь Безобразова, разрисованные дома. Толстый белый кот. Букет пронзительно-синей гортензии. Темноволосая женщина вполоборота…
Сердце заколотилось, потащило вперед.
– Понравилось что-нибудь? – деликатно спросил старичок.
Саша
– Вы знаете эту женщину? Кто ее рисовал?
– Портрет писал местный мастер. А эту женщину… хотел бы я ее знать. Увы! Ее не существует.
– То есть как?
– Фантазия художника.– виновато улыбнулся старичок.
Дрожащими руками Саша выдрала из рюкзака свой альбом.
– Увлекаетесь прерафаэлитами? Похвально. Недурные копии. – оценил старичок, пролистав альбом.
– Да не увлекаюсь я никем, это не копии! Это я рисовала маму. Чтобы не забыть. – еле выговорила Саша. Ком в горле мешал. – Понимаете, она пропала, и… Может быть вы ее… Вспомните, пожалуйста!
Старичок между тем внимательно изучал Сашино лицо и бросал цепкие взгляды то на рисунки, то на портрет в углу.
– Удивительно! Сходство между вами и ею очевидно. Этот ангельский овал, тяжелые брови… Нежность спорит с суровостью. Но она мечтательница, вы – жестче, хоть и юная совсем. И в то же время вы такая… уязвимая. Вы как будто пережили драму, а ее проза жизни так и не коснулась. Но если бы у нее – он кивнул на портрет, – была дочь… Поздравляю. Вырастете красавицей.
Саша поморщилась с досадой.
– Да не в этом дело! Что ж вы не поймете… У меня мама пропала. Я целый год ее рисовала. А сегодня получила записку, что она здесь, в вашем городе. Я помчалась сюда, захожу к вам и вот! – она взмахнула рукой в сторону портрета, обрушив на пол жестяную банку с кисточками, – Может быть этот художник писал с натуры? Мне бы с ним поговорить!
Старичок поднял с пола банку, вернул кисточки на место.
– Боюсь, ничего не получится. – вздохнул он.
– Почему?
Старичок будто ждал этого вопроса.
– Вы про наши заборы слышали уже? Так вот. Лет двадцать назад приехал к нам на этюды художник. Совсем молодой был парень, но очень талантливый. Разумеется, его предупредили насчет заборов. Хозяйка, у которой он снимал комнату, говорила, что он все ее выспрашивал про запретную зону. И вот недели не прошло, как он пропал. А месяца через три в лесу его нашли. Никто не знает, где он плутал, что видел… Может растения там ядовитые, или грибы… Объяснить он ничего не мог. Только что-то бормотал про чудесную девушку, будто бы встреченную им в каком-то сказочном городе. И рисовал вот это лицо. На стенах, на земле… Встретил он эту девушку, или нафантазировал ее себе – кто знает. В Самородье такую не видели. Очень грустно. Большой талант погиб. Рисунки на домах видели? Его работа. Уже после… Он так и не уехал.
– А его кто-нибудь искал? Родственники…
– Никто и никогда.
– Как же он живет?
– Мы о нем заботимся. Я даю ему краски, холст… Он пишет, я продаю. Этот портрет покупают охотно. Еще бы! Такая красавица…
Старичок вздохнул.
–Так вы говорите, ваша мама пропала?
– Да. Год назад. – прошептала Саша.
”Если он рисует ее уже двадцать лет, то это не может быть мама.” Свет, замаячивший в конце темного коридора, оказался лампочкой на глухой стене.
– Куда же мне теперь? – пробормотала она.