Город падших ангелов
Шрифт:
– Я не ты, – сказал вампир. – У меня не так уж и много врагов.
– Ты чего-то недоговариваешь, – пропустив колкость мимо ушей, заметил Джейс.
Саймон вздохнул. Рассказывать о встрече с Камиллой он не хотел, однако, пережив два покушения – пусть и неудачных, – подумал: ну ее, эту тайну. Пока он раскрывал детали разговора с вампирессой, Джейс напряженно слушал.
Под конец Охотник сказал:
– Интересно, но маловероятно. Камилла знает о Печати, это раз. К тому же вряд ли она станет рисковать, нарушая Договор. Чем нежить старше, тем она осторожней. – Поставив на пол пустую банку из-под супа, он предложил: –
– Нет, – отрезал Саймон. – Чего ты на рожон лезешь?
– Работа такая.
– Риск – часть твоей работы. По крайней мере, так считают остальные Охотники. Для тебя же риск самоцель.
Джейс пожал плечами:
– Отец любил повторять… – Он умолк, и лицо его сделалось каменным. – Прости, я хотел сказать – Валентин. О Ангел, каждый раз, как называю его отцом, кажется, будто предаю родного папу.
Саймон невольно посочувствовал Джейсу:
– Да ладно, он лет шестнадцать притворялся твоим отцом. Такое в один день не забудешь. И вообще, настоящего папу ты не встречал, он уже мертв. Ты, по сути, не можешь предать его. Считай, что у тебя два отца.
– Двух отцов быть не может.
– Еще как может. Хочешь, купим тебе детскую книгу, «У Тимми два отца»? Вряд ли, конечно, есть книга «У Тимми два отца, один из которых злодей», но ты по этой части поработаешь над собой сам.
Джейс закатил глаза:
– Я балдею! Вроде знаешь слова, умеешь ими пользоваться, однако стоит их связать в предложение, как смысл теряется. – Джейс легонько подергал за краешек занавески. – Я и не ждал, что ты меня поймешь.
– У меня самого папа умер.
– Что? – развернулся к Саймону Джейс.
– Ну да, ты не знал. Тебе плевать на все, что связано со мной, ты бы сам и не спросил. В общем, да, у меня отец умер, и в этом мы с тобой схожи.
Внезапно испытав головокружение и дурноту, опустошенный, Саймон откинулся на спинку дивана. Усталость пропитала все его тело. В Джейсе, напротив, бурлила энергия, вызывая легкое беспокойство. Саймон не мог спокойно смотреть, даже как Джейс поедает томатный суп, уж слишком сильно походило содержимое банки на кровь.
Внимательно посмотрев на вампира, Джейс спросил:
– Как давно ты… питался? Фигово выглядишь.
Саймон вздохнул. Заставил Джейса поесть – сам не отмажешься.
– Погоди, – сказал он. – Я сейчас.
Оторвав себя от дивана, Саймон вышел в спальню и достал из-под матраса последнюю бутылочку крови. Стараясь не смотреть на нее (свернувшаяся кровь – зрелище не из приятных), хорошенько взболтал сосуд и вернулся в гостиную. Джейс по-прежнему стоял у окна.
Облокотившись о стойку, Саймон отвинтил крышку и приложился к горлышку. Обычно он не пил кровь на людях, но Джейс – не обычный человек, и потом, Саймону плевать, что Охотник о нем думает. В конце концов, Джейс не раз видел, как Саймон питается. Хорошо, хоть Кайла дома нет – вот ему-то поди объясни, почему ты пьешь кровь. Кому понравится, когда сосед хранит кровь в холодильнике!
Два Джейса – реальный и отражение в окне – взирали на вампира.
– Нельзя просто так забывать о питании.
Саймон пожал плечами:
– Так вот же ем.
– Ага, только ты вампир, и кровь для тебя – не просто еда. Кровь – это… кровь.
– О-очень познавательно. – Саймон плюхнулся в кресло напротив телевизора. Обивка, видимо,
17
Желатиновый куб (англ. Gelatinous Cube), – монстр из вселенной игры «Dungeons & Dragons».
Джейс пожал плечами:
– Ну и славно. Не нравится совет – еще пожалеешь.
Не успел Саймон ответить, как открылась входная дверь. Вампир метнул в Джейса острый взгляд:
– Мой сосед, Кайл. Будь с ним вежлив.
Джейс изобразил очаровательную улыбку:
– Я вежлив со всеми.
Саймон уже придумал достойный ответ, но тут в комнату буквально влетел Кайл, как всегда полный энергии:
– С ума сойти. Весь город объездил. Чуть не заблудился. Знаешь, как в песне поется: «Бронкс вверху, Бэттери внизу» [18] . – Запоздало заметив присутствие Джейса, он сказал: – О, друга пригласил? Я и не знал. – Протянув руку, сосед Саймона представился: – Кайл.
18
«The Bronx is up, and the Battery’s down» – слова из песни Фрэнка Синатры «New York, New York».
Джейс не ответил рукопожатием. Напротив, он напрягся, подобрался, превратившись из подростка в совершенно иное существо, вечно бдящего нефилима.
– Занятно, – произнес он. – Саймон не говорил, что его сосед оборотень.
Почти всю дорогу до Бруклина Клэри и Люк молчали. Клэри глядела в окно: мимо проплывал Чайнатаун, Уильямсбергский мост цепочкой алмазов горел на фоне черного неба. За темными водами реки, на том берегу, как всегда освещенный, стоял приют Рэнвика. Он вновь выглядел как руины, и пустые оконные проемы напоминали глазницы черепа.
В голове звучал голос мертвого нефилима:
«Боль… уймите ее».
Вздрогнув, Клэри плотнее закуталась в куртку. Мельком взглянув на нее, Люк промолчал. Лишь остановившись у дома и выключив двигатель, он посмотрел на Клэри и заговорил:
– Клэри, ты совершила…
– Ошибку, – подсказала она. – Знаю, сама видела. – Клэри провела по лицу манжетой рукава. – Давай кричи на меня, ругайся.
Глядя в ветровое стекло, Люк ответил:
– Не стану я на тебя кричать. Ты не понимала, что творишь. Черт, ведь и я надеялся, что дело выгорит. Иначе не пошел бы с тобой.
Самое время испытать облегчение, однако желанное чувство не пришло.
– Если б ты не свел руну кислотой…
– Но я свел.
– Я ведь и не знала, что так можно. Растворить Знак.
– Если исказить рисунок, его сила уменьшится или вовсе сойдет на нет. Порой во время боя противник пытается опалить или срезать с Охотника кожу. Именно чтобы лишить его Знаков, – говорил Люк растерянно.
Желая унять дрожь в губах, Клэри поджала их. Иногда она забывала о кошмарной стороне жизни нефилима. «Это путь боли и смерти», – сказал как-то Ходж.