Город падших ангелов
Шрифт:
Он указал на стол, а затем повернулся прочь от ее вопрошающих глаз, от взглядов остальных гостей в помещении, от звука громких голосов и смеха и заковылял к дверям.
Клэри вышла через двери, ведущие на террасу, и была встречена порывом холодного воздуха. Она задрожала, пожалев, что ее плащ был не с ней, но не хотела тратить время, возвращаясь к столу за ним. Она вышла на террасу и закрыла за собой дверь.
Терраса была просторным местом из каменных плит, окруженных железными перилами. Фонарики Тики горели в больших оловянных подставках, но они слабо прогревали воздух —
Она захотела подбежать к нему, но не могла не засомневаться. Он был в темном костюме, пиджак распахнут поверх белой рубашки, и его голова была повернута вбок, прочь от нее. Она никогда не видела его одетым, как сейчас, и это делало его немного старше и отдаленнее. Ветер, поднявшийся от реки, всколыхнул его светлые волосы, и она увидела небольшой шрам вдоль шеи, где Саймон однажды его укусил, и вспомнила, что Джейс позволил быть укушенным, рисковал жизнью ради нее.
— Джейс, — сказала она.
Он повернулся, посмотрел на нее и улыбнулся. Улыбка была знакомой и, казалось, добралась до чего-то внутри нее, дав ей свободу пробежать через камни к нему и обнять его. Он подхватил ее и надолго оторвал от земли, зарывшись лицом в ее шею.
— Ты в порядке, — сказала она в итоге, когда он поставил ее обратно. Она взволнованно вытерла слезы с лица, которые выступили у нее на глазах. — Я имею в виду, что Безмолвные Братья не позволили бы тебе уйти, не будь ты в порядке, но мне казалось, они сказали, что ритуал займет много времени? Даже дней?
— Вышло иначе. — Он положил руки на обе стороны ее лица и улыбнулся ей. Позади него над водой изогнулся Квинсборский мост. — Ты же знаешь Безмолвных Братьев. Они любят преувеличивать все, что делают. Но на самом деле это довольно простая церемония, — он улыбнулся. — Я чувствовал себя немного глупо. Это церемония для маленьких детей, но я просто держал в мыслях, что если я быстро с этим разделаюсь, то успею увидеть тебя в сексуальном вечернем платье. Это помогло мне. — Его глаза осмотрели ее с ног до головы. — И, позволь признать, я не разочарован. Ты великолепна.
— Ты тоже выглядишь довольно хорошо, — она слегка рассмеялась сквозь слезы. — Я даже не знала, что у тебя есть костюм.
— У меня не было. Мне пришлось купить его. — Он провел большими пальцами по ее скулам, где лицо было влажным от слез. — Клэри…
— Почему ты вышел сюда? — спросила она. — Здесь холодно. Не хочешь вернуться внутрь?
Он покачал головой.
— Я хотел поговорить с тобой наедине.
— Так говори, — сказала Клэри полушепотом. Она убрала его руки от своего лица и положила к себе на талию. Ее охватило желание, чтобы он прижал ее к себе. — Что-то не так? Ты будешь в порядке? Пожалуйста, не скрывай ничего от меня. После всего того, что случилось, ты должен знать, я могу справиться с плохими новостями. — Она понимала, что нервно болтала, но не могла остановиться. Ее сердце колотилось со скоростью тысяча миль в минуту. — Я просто хочу, чтобы ты был в порядке, — сказала она так спокойно, как могла.
Его золотистые глаза потемнели.
— Я все еще изучаю ту коробку, которая принадлежала
Клэри моргнула; она не этого ожидала такого от него услышать.
— Помнишь, я сказала, что это займет время…
Казалось, он даже не слышал ее.
— Будь я и правда Джейсом Моргенштерном, ты бы любила меня? Будь я Себастьяном, ты бы любила меня?
Она сжала его ладони.
— Ты бы не стал таким.
— Если бы Валентин сделал со мной то же, что и с Себастьяном, ты бы любила меня?
В этом вопросе было столько эмоций, что она не поняла. Клэри сказала:
— Но тогда это был бы не ты.
Он затаил дыхание, словно ее слова ранили его — но как такое возможно? Это было правдой. Он не был похож на Себастьяна. Он был похож на самого себя.
— Я не знаю, кто я, — сказал он. — Я смотрю на себя в зеркало и вижу Стефана Эрондейла, но я веду себя, как Лайтвуд, и разговариваю, как отец — как Валентин. Поэтому я вижу, кто я есть, в твоих глазах, и стараюсь быть этим человеком, поскольку ты веришь в него, и я считаю, что веры может быть достаточно, чтобы сделать из меня того, кого ты хочешь.
— Ты и есть тот, кого я хочу. И всегда им был, — сказала Клэри, но она не могла не почувствовать, что будто кричала в пустую комнату. Будто бы Джейс не слышал ее, сколько бы раз она ни повторила, что любит его. — Я знаю, ты чувствуешь себя так, будто не знаешь, кто ты, но я то знаю. Я знаю. И однажды ты тоже узнаешь. И все это время ты не можешь волноваться, что потеряешь меня, потому что этого никогда не произойдет.
— Есть способ… — Джейс поднял на нее свой взгляд. — Дай мне руку.
Удивленная, Клэри протянула ему руку, вспоминая, как он взял ее руку в первый раз. Теперь у нее была руна с открытым глазом на задней стороне руки, которую он искал тогда и не нашел. Ее первая постоянная руна. Он перевернул ее руку, обнажая запястье и уязвимую кожу предплечья.
Она вздрогнула. Ветер от реки был таким, будто проникал до костей.
— Джейс, что ты делаешь?
— Помнишь, что я рассказывал о свадьбах сумеречных охотников? Как вместо обмена кольцами мы наносим друг другу метки при помощи рун любви и обязательств? — Он взглянул на нее большими и уязвимыми глазами под слоем пушистых золотистых ресниц. — Я хочу нанести тебе Метку, которая свяжет нас вместе, Клэри. Это просто небольшая Метка, но это навсегда. Ты хочешь этого?
Она поколебалась. Постоянная руна, когда они так молоды — ее мать очень разозлится. Но, казалось, больше ничего не срабатывает; ничего, чтобы убедило его. Может, это сработает. Молча, она вытащила свое стеле и протянула ему. Он взял его, касаясь ее пальцев. Теперь она дрожала еще больше, холод был везде, кроме тех мест, где он касался ее. Он прижал ее руку к себе и опустил стеле, легко касаясь им кожи, осторожно двигая им вверх и вниз, а затем, когда она не возразила, нажал сильнее. Она так замерзла, что обжигающее стеле ее даже порадовало. Она наблюдала, как темные линии вились из-под его кончика, формируя рисунок из жестких, острых линий.