Город призраков

Шваб Виктория

Но когда мы добрались до первого маяка, Джейкоб был там и ждал нас, сидя на ступеньках.

– Ну и что? – оправдывался он. – Меня в машине укачивает!

Типичный ответ Джейкоба.

Хотела бы я знать, куда он девается и что делает без меня. Мне интересно, нужен ли призракам сон, приходится ли ему возвращаться за Вуаль для подзарядки, или он просто вредничает.

Мы с родителями регистрируем багаж, проходим таможенный контроль и ждем посадки, а от Джейкоба по-прежнему ни слуху, ни духу. Я сажусь у окна, смотрю, как стремительно уходит вниз земля, и даже хочу, чтобы он остался дома.

– Дамы

и господа, обратите внимание на сигнал «Пристегните ремни»…

Я открываю глаза и прижимаюсь лбом к иллюминатору. Солнце как раз выныривает откуда-то снизу. Трудно представить, что там под нами настоящий океан. По другую его сторону меня ждет новый незнакомый мир. Мир, полный тайн и секретов… и привидений.

Самое прикольное, что на этой высоте, в тридцати пяти тысячах футов над землей, сидя в металлической птице, я не чувствую Вуаль. Другая сторона ничего не нашептывает и не теребит меня за плечо, и поэтому кажется, что мне не хватает части себя. Я как Питер Пэн, разлученный с собственной тенью.

То, что рядом нет Джейкоба, положение не улучшает.

Я уговариваю себя не волноваться. Рано или поздно он всегда появляется.

Самолет начинает трястись – не сильно, это называется зона турбулентности, и Мрак с тревогой смотрит на меня из переноски, которая стоит под сиденьем передо мной. Он не издает ни звука, но прищуривает зеленые глазищи с таким видом, как будто в его временном заключении виновата лично я.

Папа задремал, но мама не спит, штудирует книгу под названием «Духи, Призраки, Шотландия». На вид какая-то дешевка – на обложке замок под полной луной и щупальца тумана, которые ползут к привидениям, небрежно обработанным на компьютере. Но я сама не замечаю, как увлекаюсь и, заглядывая через мамино плечо, начинаю читать раздел про Эдинбург.

Этому городу (не забыть бы, что произносится «Эдин-бург», а не «Эдин-берг») больше девятисот лет! В книге есть карта, а на ней отмечены парки и мосты, церкви и даже замок. Но город не такой большой, как я ожидала, всего несколько миль из конца в конец, он разделен на Старый Город и Новый Город.

– Новый Город, конечно, относительно новый, – поясняет мама, заметив, что я читаю. – Ему тоже больше двухсот лет. Но лучшие привидения, – добавляет она восхищенно, – все в Старом Городе.

– А где мы будем жить? – беспокоюсь я. И почти сразу догадываюсь, каким будет ответ – еще до того, как мамин палец опускается на карту прямо посреди Старого Города.

Превосходно. Я представляю, как это говорит Джейкоб, и откидываюсь на спинку кресла.

Смотрю в окно, как дневной свет заливает небо. Я вспоминаю о Джейкобе и снова начинаю волноваться – вдруг привидения не могут преодолеть водную преграду. Самолет начинает снижаться, а у меня на сердце тревога. К тому времени, как самолет садится, я уже в панике.

На выходе Джейкоба нет.

Нет его и в терминале.

И на эскалаторе, и в зоне получения багажа.

Но, когда багаж начинает выезжать по ленте транспортера, первое, что я вижу – это не красные и желтые полоски моего чемодана (да, я за Гриффиндор), а мальчика, сидящего

на нем по-турецки. У Джейкоба слабость к эффектным появлениям.

Я вздыхаю с облегчением. Соскочив с транспортера, Джейкоб сует руки в карманы и хитро улыбается.

– Вот они, плюсы быть призраком, – весело говорит он, а я не могу решить, чего хочу больше: обнять друга или пихнуть кулаком в плечо. На его счастье, я не могу сделать ни того, ни другого.

Мы усаживаемся в черное такси. Мрак улегся на дно переноски и косится оттуда на Джейкоба, а тот строит рожицы маме, пока она называет водителю адрес гостиницы.

Несколько минут мы едем по самым обычным улицам с магазинами, парикмахерскими и банками. Потом, совершенно неожиданно, асфальт под колесами сменяется булыжной мостовой – мы как будто совершили путешествие во времени. Машина трясется на неровной дороге. У Мрака кровожадный вид, а Джейкоба того и гляди стошнит.

Таксист что-то говорит, но произношение у него настолько непривычное, что я не сразу понимаю, что он обращается к нам, а просто не напевает что-то себе под нос. Папа кивает, притворяясь, будто понимает его. Но мне и в самом деле удается разобрать отдельные слова в потоке певучей речи водителя. Он задал нам вопрос.

– Что же привело вас сюда, в милую Шотландию?

Мама, кажется, тоже его поняла, она отвечает:

– Привидения.

У нас дома одного этого слова было бы достаточно, чтобы разговор угас. Но здешний таксист и ухом не ведет.

– А, – роняет он. – Видел я однажды привидение, на севере.

Мама оживляется.

– В самом деле?

– О да, – кивает таксист. – Мы с супругой отправились на денек в горы. Нагулялись на свежем воздухе, посмотрели все, что только можно было, и забрели в ближний замок в надежде перевести дух и подкрепиться.

Ничего странного, думаю я.

– Кухню в этом замке давно переделали в ресторан – кругом камень и стекло, и камин горит. У огня стояли три низких кресла, – продолжает таксист. – Два кресла стояли пустые, а в третьем сидел мужчина и смотрел на огонь. Благородного вида, сразу ясно, что джентльмен. Супруга моя подошла к столу с закусками, а я взял в обе руки по стакану и пошел за ней следом. Проход там узкий, а я не маленький, вот и задел кресло, в котором сидел джентльмен. Чуть не облил его пивом. Я извинился, а жена тут как раз обернулась и спрашивает, с кем это я разговариваю.

– И что вы думаете… – Таксист помолчал, все затаили дыхание. Напряжение было такое, что, казалось, воздух звенит. – Никого там не оказалось. Все три кресла оказались пустыми.

Папа сидит с глубокомысленным видом, как будто пытается решить сложную задачу, зато у мамы глаза блестят, как у маленькой девочки, которая слушает сказки у костра. Мы с Джейкобом встревоженно переглядываемся. Одно дело, когда призрак двигается предметы или затуманивает зеркало в ванной. Но вот так, запросто показаться в нашем мире, как существо из плоти и крови? Это умеет только Джейкоб, но и его вижу только я, и только потому, что мы связаны. Возможно, таксист просто нас разыгрывает или его подвело зрение. Людям иногда мерещатся призраки в темноте, игра света обманывает нас.