Шрифт:
Город сестёр. Часть 2
Пашка проснулся в холодном поту.
Приснилось что-то жуткое. Подробностей сна он не помнил, но страх и ощущение опасности остались. Фух, хорошо, что это всего лишь сон.
В спальне темно. Ночь. Или раннее утро. Послезавтра должна приехать Лариса с детьми...
Подожди, а кто тогда спит головой на его плече?...
И тут Паша вспомнил - где он.
Невыносимая
Да твою же мать!... За что?!...
Женщина вздохнула, шевельнулась. Пашка замер - пусть спит. Путь спит, потому, что сейчас он совершенно не готов говорить с ней и даже видеть её.
Тьма-то девушка хорошая.
Не красавица. Нет. Курносенькая, губастенькая, глазастенькая. Пегая... За то время, что она прожила с момента спасения, волосы нормального, шатенистого цвета отросли под сединой, и шевелюра у Тьмы представляла собой странное, мелированное клоками зрелище.
И она вовсе не виновата в том, что жизнь забросила его в эту клоаку вселенной. Не её вина, что это она лежит головой у него на плече, а не его Лариса.
Как он относится к ней? Любовь ли это?
Он сам усмехнулся такой постановке вопроса. Как подросток, прямо. Любовь-морковь.
Главное, что душа у этой девочки на месте. А ещё главнее то, что прикипел Скорый к ней всем сердцем. Так уж получилось. Теперь уж не оторвать.
Он скосил глаза, посмотрел на безмятежное личико Тьмы, на припухшие от поцелуев губки и как-то потеплело на душе.
А Бабка? Что у него с Милкой? Что их связывает?
Буквально месяц назад Пашка и предположить не мог, что способен закрутить такой адюльтер. А тут...
Он задумался о перспективе таких отношений. И о перспективах жизни вообще.
Возможно ему повезло. Одному в этом хаосе не выжить, нужен кто-то, кто прикроет спину. А у него есть группа. Этот маленький коллектив относительно порядочных людей. Который ему очень нужен. И он будет стараться сохранить его в целости столько, на сколько хватит сил и ума... Или терпения и желания жить.
Отношения с шефом у него, можно сказать, сложились... Близкие. Пусть даже не по его инициативе. Он как-то не воспринимал свои отношения с Бабкой и Тьмой, как упадок морали. Вроде бы так и надо...
Скорый сегодня ночевал в своей комнате. Пашка вообще намеревался найти или купить двуспальную кровать и установить в своём купе.
Он потянулся даром к товарищам.
Сразу за стенкой Шило и Беда беззаботно спали, обнявшись лицом к лицу. Оба безупречно здоровые, как и все тут, в Улье.
Дальше, в комнате Короткого, дрых Дед. Он лежал навзничь, почему-то без подушки, уставив спутанную бороду
Короткий... А Короткий где? Наверно уже проснулся и учесал в гараж, колдовать над луноходом. Короткий вообще всегда рано вставал. Жаворонок, что с него возьмёшь.
Следующая комната Тьмы и Беды пустовала, по известным причинам.
Бабка тоже спала, положив по-детски под щеку ладошки и совершенно по-стариковски нахмурившись. Скорый осветлил её суровые сны, и женщина расслабилась, разгладила морщинки на переносице, улыбнулась.
Игла тоже спала. Спокойно и деловито. Господи! Она даже сон воспринимала как серьёзный и необходимый процесс. Ох, Мазур. Железная баба.
Стоп! А это что такое?! Ванесса лежала головой на груди Короткого, который дрых в её постели. Пашка хмыкнул - права была Бабка.
Потом задумался. Может свадьбу сыграть. Нет - правда. А то ведь тут так всё и будет идти. Без праздников. А праздники в жизни нужны. Праздники, это рукотворная радость.
– Сегодня же, - решил он, - поговорю с Бабкой, и вообще - с массами.
За окном стояла темнота и Скорый решил ещё поспать. И усыпил сам себя.
Проснулся, когда Тьма перелезла через него, накинула халатик и потопала в коридор.
Вернулась, присела на край кровати и сообщила.
– Я выспалась. Пойду на кухню.
– Меня с собой возьмёшь?
– Ну, так - вставай.
Когда немытый и непричёсанный народ повылазил в гостиную, Пашка уже нажарил в духовке целый противень картошки, а Танечка развела и вскипятила пятилитровую кастрюльку сухого молока.
Все принялись вяло ковырять завтрак.
Самыми последними из купе выбрались Ванесса с Коротким. На что Бабка незамедлила отреагировать.
– Ну вот! Я же говорила!
Мазур отмахнулась.
– Ай, Милка, не строй из себя пророка.
– Да ладно тебе, не серчай.
Ванесса ничего не сказала и уплыла в душевую, напевая и помахивая в такт зубной щёткой. А Короткий сел за стол и, на вопросительный взгляды команды, приподнял бровь.
– А что особенного? Мы тоже люди...
Шило потыкал в него вилкой с картошкой.
– Я, Аркашка, горжусь тобой. Такую ба... э-э... женщину завалить... Это что-то...
– Господи. Шило, кто тебя воспитывал?
Короткий вздохнул, помотал огорчённо головой. Что, мол, возьмёшь с этого некультурного обормота.
Ванесса вышла из душа одетая с иголочки, села за стол, внимательно осмотрела команду. И принялась за картошку с молоком. Ментат! Ей ничего спрашивать не надо. Прожевала и, всё-таки, спросила ни на кого не глядя.