Город сестёр 2
Шрифт:
Руководство десантной группы не понимало, что столкнулось с гением-стрелком. Не доходило до них. Последний выживший экипаж самоотверженно шёл к позиции и, наконец, выдал залп.
Народ перестал стрелять и вжался в землю.
Теперь точно не промахнулись. Двенадцать снарядов накрыли центр сопротивления. И бригаду. Несколько неточно - чуть за спины пехоты, метров на десять. Но и этого хватило.
Слегка оглушённый Павел, оглядел результат прямого попадания. Картина жуткая. Он снова открыл огонь по уходящему катеру, но правым глазом он почему-то ничего не видел, а перед оставшимся
Пашка бросил пустой пулемёт, встал и, шатаясь, пошел к Бабке. Та лежала на земле на боку, свернувшись калачиком и обхватив голову руками. Осмотрел её знахарским зрением. В ногах несколько осколков. Спину спас броник. А в целом жива. Остальное поправимо.
Повернулся в другую сторону. Таня сидела чумазая как чёрт.
– Ты как, - спросил он её. Прозвучало как в вату.
Тьма, слегка помотала головой и потыкала пальцами в уши. Понятно. Оглохла.
Ни Короткий, ни Шило не пострадали. Они перед боем залегли за земляным бугорком в небольшой ямке. Это и спасло. Беда, придавленная Ромкой, спрятанная под его телом, тоже уцелела. Но не вся. Оторвало кисть правой руки, которой она держала автомат и отставила его в сторону. Видимо, чтобы оружие не мешалось.
Скорый приложил руки к фонтанирующей кровью ране, остановил кровотечение и закупорил сосуды.
Побрёл дальше.
Дед лежал без сознания. Но это всего лишь тяжёлое сотрясение мозга. А так - вполне целый. Несколько осколков в ногах. Парочка в заднице. Рядом валялась Янка. По положению тел было ясно, что Дед самоотверженно прикрыл девочку собой. Янку тоже долбануло взрывной волной и она, в бессознательном состоянии, лежала рядом с Севостьянычем.
Вовку сильно посекло. Он попер в отпуск без броника и получил в спину по полной программе. Его просто начинило осколками. Но Надежду он прикрыл. Она выкарабкалась из-под парня и теперь ревела над его неподвижным телом. Скорый и тут залатал наскоро, остановил кровотечение. Жить будет. Прошёлся, мотаясь как пьяный, вдоль линии попавшего под огонь ополчения, поправляя и восстанавливая. Одного кваза спасти не смог. Осколок прошил голову. А сил, на восстановление мозга, у Пашки просто не хватило.
Защитники города поднимались, отряхивали землю, переговаривались.
Шило навис над Марией, пытаясь отпоить её живцом.
У всех бригадных фляга с напитком была всегда при себе. А вот местные увы - не озаботились. Пашка передал свою фляжку по цепочке. Израненный народ сразу оживился.
Шило трясся над лежащей без сознания Машкой. Буквально. Его колотило как в лихорадке. Пашка подбрёл, сел перед ним на землю.
– Шило, не волнуйся так. Она будет жить.
– Она живец не может выпить, - дрожащими руками Шило прижимал к груди голову Беды.
– Сейчас.
Пашка плеснул Машке сил из остатков и у него тоже задрожали руки. И ноги.
Мария очнулась. Застонала. Попыталась сесть, но Пашка остановил.
– Лежи, Машенька, лежи.
– Ромка - как?
– Нормально. Целёхонек.
Шило подтвердил
–
Снова со стороны портала загудело.
Пашка оглянулся. Из портального окошка выпрыгнули ещё два жёлтых катера.
– Да твою же мать!
Шило психанул. Он взял дегтярь у убитого кваза, встал во весь рост и от пояса начал лупить по отходящим катерам.
– Шило! Успокойся! Ляжь немедленно!
– Уговаривал Пашка. Шило не слышал. Он орал.
– Суки! Порву! Козлы пархатые!
Катера развернулись в линию и попёрли на посёлок, открыв огонь из пулёмётов и авиационных пушек.
Короткий подкатился к Ромке и ударил того под коленки, чтобы сбить с ног идиота. Не успел буквально на долю секунды. Сбитый подсечкой Шило упал с развороченной грудной клеткой.
Машка кинулась к нему. Растеряно трогала кровавые лохмотья и недоуменно повторяла.
– Рома... Ромочка...
Пашка наскрёб остатки сил и отдал их Ромке. Оставив себе только столько, чтобы видеть окружающее. Беде сказал.
– Спек уколи.
Машка быстро сделала укол изуродованному супругу. Сидела и тупо смотрела на Ромку.
Потом сняла каску. Рыжие космы у неё встали дыбом. Каждая волосинка выпрямилась. И Беда закричала страшно, переорав и грохот пальбы, и рёв моторов. Она резко повернулась в сторону противника и выбросила вперёд левую, уцелевшю руку, со скрюченными в когти пальцами...
Оба катера полыхнули как свечки. Навесная броня горела как тетрадный листок. Люди, факелами выскакивали на палубы но не успевали добежать до спасительной реки. Огонь распространился в стороны. Загорелась вода и сам воздух вокруг машин. Пламя ревело закручиваясь в жуткий огненный смерч.
Машка снова закричала и снова выбросила руку.
Огненная стихия увеличилась вдвое. Пашка лицом почувствовал такой жар, что опалило брови.
Беда закричала в третий раз и страшная река огня, с грохотом и воем рванула внутрь портала, который через секунду схлопнулся.
Машенька упала без сознания. Скорый тяжело перевалился набок, чтобы видеть её, и отдал девочке последние силы, сам уйдя в беспамятство.
* * *
Post Scriptum
Ванесса Мазур приехала к маме в башкирскую деревушку - Юнусово.
Как семья поляков, родителей Ирены Тадеушовны Мазур, оказались в башкирском селе?... Да Бог его знает.
Сказать честно, Ванесса приехала хоронить мать. Бабушка Ирена была совсем плоха, никого не узнавала, заговаривалась и иногда ходила под себя. Ну, а чего тут говорить - девяносто восемь лет человеку. Последние дни её здоровье резко ухудшилось и сестра Ванессы, Агата, позвонила и попросила приехать, провести с матерью последние дни.
Самой Ванессе на тот момент было уже шестьдесят четыре года. Профессор медицины, блестящий хирург-полосник, она до сих пор практиковала. Работала со всем, начиная с банального удаления аппендикса до тяжёлых онкологических операций. Она пожертвовала всем, ради профессии. Ни семьи, ни детей. Только слава врача, творящего чудеса.
Она отказалась от пары предложений и поехала в родное село.
На дворе шёл двадцать второй год. Четвёртое июня, две тысячи двадцать второго года, если быть точным.