Город сестёр 2
Шрифт:
Из недр конторы закричали.
– Щур! Это что там за стрельба?! Щур, слышишь?!
– О! Гвоздь!
– Узнала Бабка. Сказала громко в ответ.
– Витя! Это я! Бабка!
– А-а. Ну, заходи.
Бригада грамотно зашла в помещение. Выставили стволы, встали на колено, держали сектора по позициям.
Гвоздь, в окружении десятка человек, тоже выставивших длинноствол, стоял облокотившись на витрину.
– Привет, Мила. Ты чего?
– Пришла
Гвоздь повернулся к сотоварищам.
– Опустили стволы!
Потом Бабкиной бригаде.
– А охрану зачем убили?
– Никто их не убивал, - удивился Пашка, - так... покалечили немного. Так это - пройдёт.
– Ага. Ты же Скорый?
– Ага, Скорый, - передразнил Пашка.
– Что они такого вам сделали?
– Нахамили уважаемой женщине.
Бабка перебила.
– Витя, ты чего тут делаешь?
– Я тебя об этом же могу спросить.
– Ах, как интересно!
– Всплеснула руками Бабка.
– Что же это я, дура старая, могу делать в своей собственной конторе?
У Вити отпала челюсть.
– Упс... Так это... И давно ты - хозяйка?
– С сегодняшнего утра.
– Так оно - Векселевское.
– Всё имущество предателя города и врага народа изъято в пользу государства. Я купила у Полиса это заведение. Вот свидетельство о собственности.
Бабка помахала бумажкой. Потом прошлась по конторе. Оглядела пустые полки.
– А тут, как я понимаю, ты меня грабишь? Много уже вывезли?
– Да нет, Бабка. Одну газельку только, - примирительно ответил Гвоздь.
– Первым делом увезли оружие... Я права?
Гвоздь вздохнул, понимая, что сейчас у него потребуют возвратить украденное.
– Да, Мила.
И тут один из бандюков не выдержал.
– Гвоздь! Да что ты с ней разговариваешь?! Кто она такая?! Пришить эту падлу и всё!
Скорый спокойно выстрелил с одной руки, прямо от бедра. В голову.
Банда снова подняла стволы. Бригада снова упала на колено.
Гвоздь завозмущался.
– Скорый! Ты что творишь?! Это же хлопок! Это же хрен отстираешь! Теперь только выбросить!
Он пытался стряхнуть с белой рубашки брызги крови.
Скорый повинился.
– Ну ладно, извини. Дурацкая привычка - стрелять в правый глаз. Надо было - в левый... Я заплачу. Сколько рубаха стоит?...
Потом возмутился.
– Но и ты, тоже хорош! Распустил подчинённых! Никакой дисциплины!
Гвоздь повернулся к банде, ткнув пальцем в покойника, зло прошипел.
– Понятно?! Дисциплина должна быть! Дисциплина!
Те молча покивали.
– Ладно, Витя. Давай решим так. Вы отдаёте мне своё оружие. Всё. А я тебе прощаю кузов со стволами.
Гвоздь потянулся к кобуре. Стволы Скорого отследили это движение. Но глава бандитов двумя пальцами вытащил дезерт игл, приподняв его к Бабкиным глазам. Иронично спросил.
– Бабка, ты предлагаешь вот это тебе отдать? Он же мне, как сын.
Пистолет был красив. Большой, хромированный, с гравировкой.
Но Бабка не отступала.
– Там, в целом кузове стволов, ты найдёшь себе новый.
Один бандюган, за спиной Гвоздя побухтел.
– Я свой винторез не отдам...
Гвоздь усмехнулся.
– Милка, ты как бульдог. Если вцепилась, то уже не отпустишь.
Он вытащил из кармана рацию.
– Дутый! Ты меня слышишь?
– Слышу, шеф.
– Газельку разгрузили?
– Нет, ты же сказал тебя подождать.
– Верни её на склад.
– Зачем?
У Гвоздя лицо вытянулось.
– Да вы что сегодня, *** *** ***?! В грёбаную демократию решили поиграть?! Страх, нахрен, потеряли?! Я приеду, я вас там...
– Я понял, шеф! Я понял! Какую газельку вернуть?
– Последнюю.
Бабка картинно удивилась. Как будто не ожидала. Скромненько, так, спросила.
– Так вывезли, значит, не один кузов? Тогда так. Возвращаешь одну машину, и отдаёте все ваши стволы...
Гвоздь снова нажал кнопку на рации.
– Дутый! Возврати машины на склад.
Бабка подсказала.
– Все...
– Все!
– Повторил в рацию Витя.
– Только, Гвоздь. Я ведь проведу инвентаризацию. И всё, чего не хватает, стрясу с тебя.
– Мила, я возвращаю всё. Всё, это значит - всё.
– Ну ладно... Как хоть у тебя дела?
И Гвоздь с Бабкой, совершенно по-дружески, разговорились негромко про жизнь.
Когда машины разгрузили в ангаре, и банда ушла, несолоно хлебавши, Пашка спросил.
– А чего это ты с ним так строго?
– С Витей-то? А он мне жизнью обязан. Я один раз его шкуру спасла... Можно сказать, из жопы его вытащила. Ладно. Пошли смотреть гражданское.
И они пошли во второй ангар.
Прямо у входа, привязанный бельевой верёвкой к стулу, сидел Гоги.
Выглядел он неважно. Лицо разбито в кровь.
Бригадные его размотали, кляп вытащили, дали хлебнуть живца.
Грузин немного очухался и тут же взревел.
– Зарежу! Всю банду зарежу!