Город, стоящий у солнца
Шрифт:
— Да, так. Оттого и непонятно! Что за война такая?
— Войнушка нужна, милый демонёнок, чтобы мальчикам и некоторым особо злобным девочкам в неё играть. И только не говори, что ты при желании не откупился бы от повестки на фронт! Собрались в ничейной песочнице, постреляли из своих пукалок и разошлись по домам, а из города в город курсирую наши и ваши, ищут тех, кому в своём городе тошно, да вывозят к себе.
— Скажи ещё, что это всё слухи, что светлые пленных пытают и тех, кто к ним переметнуться решил!
— Да какие уж тут слухи! — Кейра давно завладела бутылками
— Нам говорили…
— Правду вам говорили, демоняткам. Вот только очищение через страдание — это человеческий концепт, и не мы его придумали. Посмотри на того же мальчика-очкарика, с тобой вместе приехал который…
Я и не скрывал своего удивления. Откуда эта странная светлая знает про Грома?
— Не парься, мы с твоей «госпожой куратором», — эти слова прозвучали с какой-то непонятной мне издёвкой, — давно знакомы. Так вот, о чём я? Ах да! Недовольство и поиск нового дома.
— А?
— Почему тебе в Городе не сиделось, нафига ты на тёмную сторону полез, благородный юнош? Ну вот чего тебе там такого не хватало, а тут вот прям есть?!
— Эм… Свободы? — я, надо признать, несколько опешил от такой постановки вопроса. Кейра громко и звонко расхохоталась.
— Ну-ну, каких свобод нам так не хватает?!
— Сексуальных… — выпалил я почему-то (сам не знаю, что на меня нашло) и комната потонула в гомерическом хохоте, переходящем в конский ржач.
— Вива… Сэкшел… Революшн! — еле проговорила она, сбиваясь на каждом слове. Потом, вроде, успокоилась. Отдышалась. Засадила полстакана сразу. Посмеялась ещё немного, вытерла слёзы, выдохнула и спросила: — а тебе-то нахрена, демонёнок?
— Ну… — я растерялся и уставился в одну точку, располагавшуюся, похоже, на дне своего стакана. Она положила руку мне бедро, близко к… Я покраснел и, кажется, испуганно вскрикнул.
— Сама невинность! Только на обряде инициации и позволил себе забыть о приличиях, да? — она со вздохом убрала руку, — хочешь я, вот просто так, в знак благодарности за этот джин, за помощь в баре и прочее расскажу тебе в чём именно ты категорически проебался?
— Интересно будет послушать! — я искренне надеялся, что лицо моё не выражает ничего, не выдавая ни интереса моего, ни обиды… Ну, или хотя бы оно уже не такое красное.
— Первое: «в Городе нет свободы» — это ересь! Свободы изнасиловать и убить прохожего на улице, той да, не найдёшь. Свободы затащить в свой дом и вволю попользовать незнакомую девицу — тоже. А так… Ну вот представь какое-нибудь извращение. Скажем, юноша пишет на форуме, будто бы снилось ему (за сны-то нигде не судят), что его в грубой и извращённой форме у него же дома поимела страпоном девушка-садистка.
— И это в Городе?
— В Городе, в Городе, в обители добра и справедливости. Что с таким юношей будет?
— Хана ему? — предположил я.
— Ну что ты! Просто на том же форуме какая-нибудь девушка, а то и не одна, напишет, что она-то профессиональный психолог и может помочь побороть такие греховные и страшные сны. Кто за плату, кто по доброте душевной. И поможет?
— Душеспасительной
— Не-а! — улыбка моей собеседницы стала ещё шире, — Наручниками. Плёткой. И огромным силиконовым ХУИЩЕМ!
— Крылатые ещё и так выражаются?
— Ага, — благодушным голосом согласилась Кейра, — но это не самый главный твой провал! Хуже другое. Окей, получил ты свою свободу. Даже сексуальную. И что ты с ней делаешь? Смотришь дрочерские реалити-шоу?
— Ну почему же…
— Представь себе картину: хочет девушка приключений. Она делает вид, что дом, принадлежащий ей, неотчуждаемый, ни и светлых, ни у тёмных не принято выгонять человека из единственного жилья… Вот этот вот дом у неё, ха-ха, изъяли за долги. А она — бедная, несчастная, запуганная — ходит по чужим поместьям (богатым, заметь!) и слёзно просит дать ей поработать. Не знаю, чего она хочет. Возможно, разыграть сказку про Золушку или бледную, пардон, бедную Лизу и найти себе принца, который осыпет её золотом и реализует её эротические фантазии на шёлковых простынях.
— К чему ты это ведёшь?
— А может быть, только может быть, она ищет чудовище (богатое чудовище), чтобы разыграть с ним сюжет типа «пятидесяти оттенков». Ну, и потрахаться хорошенько. Может быть, она и работу ищет, но затем, чтобы покрутить задницей перед шефом, и может быть, потом разыграть…
— Кейра!
— Короче, вагон мечтаний, а натыкается она на тебя! И ты даёшь ей комнату в доме, предлагаешь оплачиваемую работу — но никаких, сука, оттенков, чудовищ и золушек! И соскочить она не может, месяц-другой ей придётся реально работать, а то вся легенда прахом пойдёт, и больше она в этом городе в подобные игры и не поиграет — сарафанное радио, оно такое. Представляешь, какой ты, демонёнок, мудак — с её точки зрения?
— Это не смешно!
— Да, это не смешно. Это, блять, уморительно! — в голосе гостьи зазвучала какая-то непонятная мне злость, а Кейра, всё распаляясь, продолжала: — тебе в Городе «сексуальных свобод» не хватало? Ну, умотал ты из Города, и что? Тут в паре реплик, простых и скучных предположений о твоей забавной служанке секса больше, чем у тебя в жизни было.
— Да один только обряд инициации!
— Вы с друзьями договорились забыть или считать, что его вообще не было?
В дверях замер девичий силуэт. Не знаю, что из слов Кейры Соня (Соня?) слышала, но вмешиваться в беседу она не стала.
— Знаешь, демонёнок, — задумчиво проговорила гостья, ловя на язык последние капли из перевёрнутой бутылки, — а ведь я могу сделать из тебя демона. Хотя бы потому, что это выглядит невозможным.
— Я и так демон! Вполне себе! — буркнул я неуверенно.
— Нет, демонёнок, нет. Наберёшься смелости смотаться в Город эмиссаром, можешь заглянуть на огонёк.
Крылатая встала из-за стола, уронив на пол визитку.
— Как неаккуратно. Да, если вдруг когда-нибудь попадёшь в плен во время этой дурацкой игры в войнушку, скажи, что у тебя большой долг перед Стальной Кейрой. Тогда тебя отправят не в пыточные мастерские, а ко мне. Возможно, ты даже не пожалеешь об этом решении…