Город темной магии
Шрифт:
– Что же! – воскликнула Сара. – Полс, ты сделала открытие! Лично я считаю, что ты всех порвала в тряпки.
Пока Полс пила воду, Сара отвела Хосе в сторонку.
– Завтра утром возвращайтесь обратно в Бостон, – прошептала она. – Во дворце произошло жуткое убийство.
Хосе ахнул.
– Проследи, чтобы Полс ни с кем не говорила о Лобковицах, – продолжала Сара. – Это небезопасно. Следи за ней во все глаза – буквально не выпускай ее из своего поля зрения.
– Через меня никто не пройдет, – пообещал Хосе. – Да и Борис не даст ее в обиду.
Публика затихла. На сцену поднялся руководитель Венского симфонического оркестра, чтобы объявить, что во втором туре будут участвовать… Полс
Аудитория притихла. Пьесой, которую предстояло играть Полс и русскому мальчику в их смертельном поединке, стала соната опус сто одиннадцать, последняя из бетховенских фортепианных сонат, которую некоторые считали лучшей. ЛВБ посвятил ее эрцгерцогу Рудольфу, умершему в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году в возрасте тридцати лет в результате инцидента, случившегося в его охотничьем замке. Эрцгерцог был влюблен в молодую женщину, которая не являлась его женой, и, не желая с ней расставаться, выстрелил ей в голову, после чего обратил дуло револьвера в свою сторону [59] .
59
Автор путает эрцгерцога Рудольфа с жившим позднее австрийским кронпринцем Рудольфом. Эрцгерцог Рудольф, кардинал, архиепископ Оломоуцкий, которому была посвящена соната, сам композитор и пианист, бравший у Бетховена уроки музыки, мирно скончался в 1831 г. в Бадене в возрасте 43 лет. Кронпринц же Рудольф, к которому относится рассказанная история, не мог быть адресатом сонаты хотя бы по той причине, что она была написана за 38 лет до его рождения.
Такова Прага. Кажется, каждый камень здесь имеет свою историю, и большинство из них повествует о пролитой крови или о людском безумии. Возможно, как раз поэтому сотрудники дворца так легко и поверили в самоубийство Элеоноры. Целое лето над ними витали подобные рассказы о страсти и жестокости. И теперь, после того как ей довелось познакомиться со снадобьем, Сара знала, что страсть и жестокость действительно были повсюду. Они таились под самой поверхностью настоящего, которая оказалась невероятно тонкой…
Внезапно зал взорвался аплодисментами, и Сара поняла, что отключилась и прослушала выступление русского мальчика. Сейчас на сцене появится Полс.
Соната опус сто одиннадцать до минор состоит из двух частей – структура настолько необычная, что издатель Бетховена даже написал ему, дабы удостовериться, не пропустил ли переписчик третью часть по оплошности. Бетховен не снизошел до ответа. Сара ощутила приступ острой скорби и чувства утраты, вспомнив, как профессор Щербатский читал им лекцию об этом сочинении, цитируя из «Доктора Фаустуса» Томаса Манна, где учитель музыки объясняет опус и кричит, заикаясь, что «искусство, в конце концов, всегда сбрасывает с себя видимость искусства».
По замыслу автора, первая часть должна была изображать мир таким, каким мы его знаем, полным борьбы и невзгод. Вторая же часть, наполненная невероятной красотой и безмятежностью, уводила в некую надмирную обитель покоя, согласия и любви.
Сара слушала музыку по-новому, ощущая ее мистицизм и силу.
Если Полс и прежде играла с экспрессией, то сейчас она превратилась в кружащегося дервиша, ее пальцы над клавишами были практически не видны. Напряжение было почти невыносимым; ее худенькие руки казались не приспособленными к столь яростному исполнению… А затем началась вторая часть. Сердце Сары переполнилось самыми
Доиграв последний аккорд, Полс обмякла и повалилась на клавиатуру. Она была в обмороке.
Глава 33
Врач хотел положить Полс в больницу на обследование, и Сара была бы только рада обеспечить для этого все необходимое, но Полс, как обычно, заупрямилась. Девочка настояла на том, что ей просто нужно выспаться. Сара, не желая еще больше расстраивать Полс, согласилась, если Поллина пообещает ей обратиться к врачу сразу же по приезде в Бостон.
– Я не победила, – печально сказала Полс.
– Наверняка победила, – возразила Сара.
Сара оставила Полс в отеле отдыхать. Когда она уходила, перед девочкой стояла тарелка куриного бульона с гренками. Хосе оставался на страже с указаниями не открывать дверь никому. Похоже, он, невзирая на проверки, умудрился провезти в своем багаже здоровенный нож. Будем надеяться, что приключение закончится хорошо, подумала Сара, взглянув на пилообразное лезвие. Борис улегся перед дверью в спальню Полс.
– Покажи-ка мне клыки, – потребовала Сара.
Борис оскалился и устремил на нее понимающий взгляд.
Добираясь до своей подвальной комнатушки, Сара обнаружила, что в коридоре ее ждет Макс.
– Пойдем в мой кабинет, – вполголоса произнес он.
Сара последовала за ним.
Чешский волкодав Мориц поднял морду со своей просторной и потрепанной подстилки в углу. Между его огромных лап был зажат плюшевый геральдический лев с двумя хвостами, каких в Праге можно видеть повсюду. Сара решила погладить Морица. Тот учуял на ее руках запах Бориса, по-видимому, счел сородича достаточно симпатичным и продолжил грызть игрушку.
Сара уселась в одно из кожаных кресел и стала ждать продолжения.
– Элеонору убили выстрелом в голову, – сообщил Макс. – Пистолет нашли на сетке в глубине колодца. На спусковом крючке были отпечатки ее пальцев.
– Но ты ведь не веришь, что она покончила с собой? – спросила Сара. – Ты слышал, что сказал Майлз: Элеонора нашла письма, которые он показал Янеку.
– У меня есть теория, – продолжал Макс. – Что, если автором посланий была Элеонора? Она как раз подходящего возраста. В семидесятых она вполне могла жить в Праге и вести агентурную деятельность под видом дипломированного искусствоведа – тут и легенду придумывать не надо! Потом она закрутила роман с агентом КГБ, который дарил ей ценные безделушки из дворца в обмен на информацию. А сейчас она вернулась, чтобы отыскать свои потерянные письма. Она приехала в Нела в тот день, а значит, могла убить Энди. Может, он тоже работал на ЦРУ и тоже искал письма!
– Но тогда зачем она передавала их Майлзу? – спросила Сара.
Она бы рассказала Максу про Шарлотту Йейтс, но пока еще колебалась.
– Люди порой вытворяют странные вещи. – Макс вздохнул. – Наверное, ее замучили угрызения совести. И она решила раскрыть карты.
На мгновение Саре захотелось поверить в теорию Макса. Это было бы гораздо проще, чем допустить, что сенатор США устраивает покушения на обитателей пражского дворца. Сара попыталась припомнить подробности дня, проведенного в Нела. Вероятно, Элеонора узнала Энди Блэкмана под личиной чешского полицейского? Вечером они вместе трудились в библиотеке, но фактически она Элеонору не видела: они лишь время от времени перекликались. Тогда произошло столько всего загадочного!.. Сара рассеянно взглянула на Морица, который, зажав в зубах игрушечного льва, поднял его в воздух и мотал головой, будто пытался сломать ему шею.