Город теней

Атеев Алексей Григорьевич

Ласковый ветерок едва касался покрытых каплями воды тел, солнце жарило так, что они мгновенно высохли. Говорить не хотелось. Все вокруг было объято ленивой негой. Мелодично журчал поток, синие и зеленые стрекозы трещали над их головами своими прозрачными крылышками. Изредка в омутке плескалась крупная рыба.

Жора вдруг вспомнил о лежащем в джипе спиннинге.

– Порыбачить, что ли? – неуверенно произнес он.

– За будкой, чуть подальше, есть небольшой перекат, – подсказал Сергей. – Попробуй там. Только не на блесну, а на муху или шмеля. Грузило сними. Вместо него

поставь поплавок и пускай лесу по течению.

– А наживку где взять?

– Да вон, на цветах их полно. Поймай и насади на крючок.

Воспользовавшись толковым советом, Жора изловил мохнатого шмеля и пошел к перекату. Он зашел по колено в воду и отпустил лесу, стараясь попасть в прогалину между двух блистающих на солнце бурун-чиков. Клюнуло почти сразу же. Через пару минут он вытащил лобастого красноперого голавлика. Азарт охватил нашего героя. Он едва успевал менять наживку, и через час в кукане шлепало хвостами с десяток рыбешек. Только тут он взглянул на часы и решил вернуться.

Сергей и Люба, похоже, целовались. Во всяком случае, при появлении Жоры они демонстративно отодвинулись друг от друга.

– Ну как рыбалка? – спросил директор. Жора встряхнул полным куканом.

– Неплохо. Что с рыбой собираешься делать? Жора пожал плечами:

– Не знаю.

– Тогда выпусти.

Предложение несколько озадачило нашего героя, однако Сергей был прав. Голодная смерть им не грозила, а с рыбой, перед тем как ее приготовить, еще нужно повозиться. Он подошел к воде и стал осторожно вытаскивать голавлей из кукана. У берега сонная рыба неуверенно ворочала хвостами, но, попав в струю течения, оживала и уходила в глубину.

Отпустив добычу, Жора вновь пошел купаться. Вволю наплававшись, он растянулся на песке. Хорошо было так, что и думать ни о чем не хотелось. Вот настоящий отпуск! Он как будто задремал. Голова наполнилась хрустальным дымом, над ним проплывали легкие облачка, и сладкое ощущение вполне заслуженного безделья захлестнуло душу.

– Не спи на солнцепеке, – предостерег Сергей. – Голова болеть будет. Иди-ка лучше в тенек. Вон, под сосны... А вообще ты, парень, обгорел. Нужно бы спину помазать.

– У меня есть подходящий крем, – тут же сообщила Люба.

– Вот и действуй.

Прохладная ручка стала нежно оглаживать плечи и верхнюю часть спины. Жора млел.

После втирания крема захотелось есть. Жора с досадой вспомнил, что в магазин так и не заехали. В сознании возникли Любины пирожки, и он непроизвольно сглотнул слюну.

– Самое время подкрепиться. – Сергей словно прочитал его мысли.

– Так нет же ничего? Только канистра с водой в машине, да и та теплая.

– А вон в том домишке, как кажется мне, имеется кое-какая снедь.

– Да быть того не может! Там сто лет никто не живет.

– А ты сходи, проверь. Найдешь что – кликнешь нас.

Жора недоверчиво посмотрел на Сергея. Похоже, разыгрывает. Тот утвердительно кивнул: мол, не сомневайся, ступай... Чувствуя себя несколько глуповато, Жора поднялся с песка и зашагал к избушке. Вблизи строеньице выглядело и вовсе ветхо. Деревянные ступени порога явно подгнили и предательски потрескивали, когда

по ним ступали.

Наш герой остановился перед самой дверью, которая была привешена не на металлические петли, а на куски толстой, растрескавшейся от времени кожи. Висела она, что называется, на честном слове, и Жоре казалось: попытайся открыть дверь, и она рухнет.

«А вдруг внутри кто-то есть?» – неожиданно пришло в голову.

Осторожно постучался. Нет ответа. Стукнул еще раз. Тот же результат. Тогда Жора решился и толкнул дверь. Он и сам не понимал причины своей робости, даже некоторого страха, однако остановился на пороге и тревожно заглянул внутрь. В избушке царил сумрак. Солнечные лучи, словно лучезарные копья, пронизывали тьму. В них, искрясь, как крохотные алмазики, плясали пылинки. Света оказалось достаточно, чтобы разглядеть занимавший чуть ли не половину избушки большой стол. К величайшему изумлению Жоры, стол был покрыт белой с вышитой красной каймой скатертью, на которой стояли объемистая глиняная кринка, три глиняные же чашки и лежал огромный золотистый калач, по виду только что выпеченный. От изумления Жора разинул рот и некоторое время тупо взирал на появившиеся неизвестно откуда продукты питания, потом взял в руки кринку и тут же почувствовал, какая она холодная. Капли испарины усеивали ее поверхность. В кринке было молоко. Жора поставил сосуд и дотронулся до калача. Тот действительно оказался теплым!

– Волшебство, – вслух произнес Жора.

Это было необъяснимо. Конечно, можно предположить, что пока они резвились на берегу, некто незаметно пробрался сюда и расставил на столе угощение. Но кто этот таинственный незнакомец и с чего это вдруг он решил проявить хлебосольство?

Молоко было холодным, калач – теплым... Значит, с момента попадания продуктов на стол прошло минут пятнадцать. Холодильника в халупе не наблюдалось. А главное, вокруг, кроме них, не видно ни души.

«Сергей знал! – сверкнула догадка. – Не зря так уверенно послал его сюда. Значит, он?! Но откуда взял продукты? Ведь у него с собой не было даже сумки».

– Эй, Георгий? – послышалось с берега. – Ты чего там, заснул?!

Жора очнулся от легкого ступора, вышел на порог и призывно махнул рукой.

Снедали в благоговейном молчании. Во всяком случае, такое впечатление сложилось у нашего героя. Молоко оказалось именно такое, какое он любил. В меру сладкое и жирное, а вкуснее хлеба он в своей жизни не едал. Калач был посыпан не то тмином, не то кунжутом, не то еще какой-то пряностью, хрустел и таял во рту.

Перекусив, Жора поднялся из-за стола, огляделся и громко произнес:

– Спасибо, хозяин!

После таинственного угощения словно что-то произошло. Безоглядное веселье сменилось странным ощущением присутствия кого-то незримого, наблюдающего за ними. Жора некоторое время крепился, потом не выдержал:

– Как сие понимать? – спросил он у Сергея.

– Что именно?

– Брось прикидываться! Все! И места эти заповедные, нехоженые... И еду в избушке. Откуда?

Сергей усмехнулся:

– Просто здесь никто никогда не бывает. А что касается угощения... – тут он запнулся.