Город Тьмы и Дождя
Шрифт:
– Я не хочу, чтобы двадцать лет моей жизни прошли даром, - с явственной угрозой сообщил старик.
– И тебе придется мне в этом помочь. Больше сдержанности и больше оборотистости!
Он отпустил, почти оттолкнул протеже, тот отшатнулся, тяжело дыша и утирая покрасневшее лицо.
– Мы - 'шахматисты' и 'коммэрсы', - жестко, однако с ноткой примирения сказал пожилой человек.
– Мы не истеричные девчонки из техподдержки, которые даже отказать клиенту толком не могут.
– Но он теперь у арбитров, - почти простонал молодой.
– Нам его там уже не достать! Инспекторы его цереброскопируют,
– Мозгопросветка?
– старик досадливо поморщился при виде тугодумия спутника.
– Ты все еще не понял? Этот парень не дурак. Он явно понял, что трясти своим иномировым происхождением нет смысла и попытался найти место в новой жизни. Можно сказать, нашел. Если этот ... Постников ... не раскололся раньше, то тем более будет молчать теперь, когда у него наконец-то все более-менее складывается. А насчет цереброскопирования... Кому он нужен, это же обычный колхозник, что приехал в большой город за длинным рублем. Рядовая пехота. Какой смысл просвечивать и перебирать ему мозги? До полноценного инспектора все равно не дорастет, а обычная шестерка при арбитраже - это расходный материал, пешка, которую не допускают до сколь-нибудь серьезных секретов. Восемь из десяти гибнут в первые три года службы.
– Он уже столько раз разминулся со смертью, - покачал головой 'полосатый', который буквально помолодел на пару десятилетий. Глядя на него старый зубр вспомнил юношу, почти мальчишку, который заканчивал выпускной класс и впервые встретился со своим дальним родственником. Бывшим военным летчиком, а затем - малозначительным чинушей из службы госстата. Давно это было...
– Да, это так, - скромно согласился старик.
– Но проблемы надо решать по мере их возникновения. А сейчас Постников - не проблема. Со временем он либо попадет в те самые восемьдесят процентов естественного отбора, либо нет.
– Его надо будет убрать!
– советник сжал кулак и потряс им с яростной решимостью.
– Возможно, - осадил его пожилой мудрец.
– А может быть и нет.
– ?
– Зачем убивать людей без лишней надобности? Кто знает, как повернется к тому времени жизнь. Он даже не знает о нашем существовании, я говорил с Постниковым только через 'куклу'. Он нашел свое место в нашем мире и определенно не собирается возвещать всем о своем происхождении. Если не погибнет в обычном порядке, почему бы нам не поработать с ним? В конце концов какая разница, откуда человек пришел в большой город. Главное, какое место он смог выгрызть себе в общей системе.
– Слишком рискованно, - покачал головой советник после добросовестного раздумья.
– Слишком.
– Сейчас мы вообще бессильны, - напомнил зубр.
– Придется хорошо и вдумчиво поработать. Но со временем... Мы не станем, - старик ожег родственника строгим взглядом.
– Не станем скандалить и кричать, что все пропало. Мы будем очень терпеливы и расчетливы. Запомни, как говорил один древний китаец, двигаются тогда, когда это соответствует выгоде, а если это не соответствует выгоде, остаются на месте. Мы поступим также. И лишь когда наступит удобный момент - аккуратно и предусмотрительно сделаем то, что сочтем нужным.
Эпилог
Три года спустя
Лекс
Именно работая третьим номером в снайперском расчете Лекс в полной мере наслаждался своей работой. Не чувством власти над жизнью и смертью - это было бы слишком просто - но причастностью к этому великому сплаву воли и техники, человеческого гения и холодного металла. Тем более, что прикрывающий стрелка назывался 'третьим номером' скорее по традиции. 'Вторым' давно уже выступал не человек с биноклем, а электроника, сопряженная с оптикой и просчитывающая одновременно до полутора десятков параметров, включая фиксацию момента выстрела по встроенными атомным часам.
Не открывая глаз Постников прижался затылком к теплому борту, чувствуя слабую вибрацию. Обычно легкая дрожь свидетельствовала о слаженной работе многих механизмов и успокаивала, но не в этот раз. Перед делом все мандражат - нет бесстрашных людей, есть лишь те, кто успешно скрывают страх. Ну и психопаты, но таких на службе не держат - работа по 'одностороннему урегулированию деловых разногласий' требует холодного ума и тщательного расчета. Так что нервы - это нормально. Но в этот раз было что-то еще... Какая-то неправильность, тень скверного предчувствия на задворках сознания.
Что-то неправильно, не так, как должно было быть...
Постников открыл глаза и посмотрел на своего напарника, номера первого, с которым должен был сработать уже третий раз. Звали того Гюнтером, он был выходцем из ГДР и управлялся с пятнадцатимиллиметровым 'Гепардом', как с собственной рукой. Впрочем, среди инспекторов и "оруженосцев" немец был фигурой довольно популярной и даже знаменитой. Прежде всего тем, что неоднократно обкладывал отборной нецензурной бранью аппараты по продаже газировки, требуя от примитивных автоматиков ответа. Лексу приходило в голову, что снайпер подозревал в простых автоматах наличие искусственного интеллекта, причём маскирующегося и ему, Гюнтеру, по каким-то скрытым мотивам перманентно враждебного - но Постников не стремился проверять эту гипотезу.
Больше третий номер ничего о стрелке не знал, да и не должен был. Снайпер сидел неподвижно, закованный в доспехи от пяток до шеи, только шлем снят и закреплен в специальном кронштейне. Впрочем, шлем стрелку все равно не понадобится - Гюнтер пользовался штучной ЭВМ - "калькулятором", который походил на прибор ночного видения с тремя окулярами. Аппарат подключался напрямую к хромовой оптике в голове стрелка, а затем, специальным кабелем, к собственно оружию. Соответственно у винтовки не имелось ничего похожего на традиционный прицел, зато ребристый ствол скрывался в толстом кожухе с шестью 'тоннельными' видеокамерами, лазерным дальномером и хитрыми анализаторами.