Город тысячи богов
Шрифт:
Мысли закружились в голове, как снежный вихрь, и я едва не прозевал начало. Учитель больше не сидел, он ходил, старательно утаптывая снежный пятачок. В его движениях чувствовался мерный ритм – ха-да-да-да! ха-да-да-да! – так бьется сердце шаманского бубна, в попытке достучаться до высших сфер. Я знал, что смогу услышать его тихую заунывную песнь, если повышу настройки, но я слышал ее, кажется, тысячу раз.
Мысль сильнее и слова, и действия, потому как порождает их, лежит в их основе. Учитель считал, что со временем все мы научимся облекать магию в нужную форму одним усилием воли. Достаточно будет подумать в правильной последовательности, четко представить
Учитель вгонял себя в транс шаманской пляской. Он многому научился у бурятских зааринов, древних старцев, потомственных колдунов с лишней костью. В деревне, закрытой для непосвященных, он постигал премудрости левитации, пророчества, и общения с предками. Песнь, что выводило его огрубевшее горло, тоже была оттуда. Каждый из нас, все двадцать шесть ищущих, восемь в горах, и восемнадцать в поселке, почувствовали, как дрогнула Восточная линия, натянулась и тонко зазвенела, как паутина, потревоженная капелькой росы.
Мой способ Учитель с усмешкой называет дирижерским. Из нашей верхушки, я единственный, кто во время работы мельтешит руками, словно управляя невидимым оркестром, но иначе я не умею. Я рублю и рву воздух ладонями, пронзаю кулаками, а пальцы доводят каждую операцию до совершенства.
Я прикрыл глаза, мысленно окрашивая свою линию в синий цвет. Синий – это небо, и лед, и вмерзшие в него тела. Это – Север, как я его видел. Я осторожно тронул ее, вслушался в тревожное гудение, опасное, словно огромное гнездо шершней. Одновременно вспыхнула Южная линия, заблаговременно помеченная мною желтым. Мими вступала в дело. Денис стоял, не шевелясь.
Четыре потока мощи, которые Мими в шутку называла решеткой, соприкасались лишь концами, и больше напоминали правостороннюю свастику. Учитель считал, что таким образом мир латает прорехи, заживляет раны. Именно по этой причине старые места силы со временем выдыхаются, более не дают своим паломникам небывалых чудес. Достаточно нас троих, чтобы снять ограничение, проколоть и без того тонкую, истертую пленку между нашим миром и тем, что ждет по ту сторону. Последняя линия не в счет. Любая из них, оставшись в одиночестве, в лучшем случае послужит базой для остальных.
Низкое небо прочертила недовольная ухмылка – след от ракеты. На таком расстоянии чужие мысли едва уловимы, даже Учителю не хватает силенок. Слышен лишь общий фон
пора пора пора действуйте действуйте пора
потому выстрел из ракетницы, сделанный Али, страхующим Учителя, оказался очень кстати.
Я застыл без движения, цепляясь разумом за Луч. Витой канат, толщиной с полноводную реку, состоящий из синих всполохов, ползучего дыма, ядовитого свечения, и мелких электрических змеек – вот каким видел его мой внутренний взор. Напряжение расползалось по долине густым маслянистым пятном – вспыхнет, только спичку поднеси! Я тянул его, как тяжелый, впаянный в ржавчину засов на стальной двери. Луч шел неохотно, сопротивлялся, и мне казалось, я слышу, как трещит полотно реальности, как рвутся стягивающие прореху энергетические нити.
Мими, Учитель, оба тянули свои лучи. Даже Денис, хотя нужды в этом пока не было, осторожно пытался обуздать свою линию. Я его понимал. Разве можно устоять, когда под самым твоим носом творится история?! Над Боградом поплыл недовольный рокот.
Луч, этот грубый стежок на истонченной ткани мира, медленно сползал в сторону. В голове моей стоял чудовищный скрежет, хотя на самом деле поток энергии сдвигался неслышно. Монолитная решетка распадалась на отдельные прутья. Еще не видно было, что за ней, но ощущение мощи, невиданной силы, опьяняли. Я чувствовал себя богом, юным, могучим, вечным! Вместе с единомышленниками я творил новый мир, и каждый из них, я уверен, чувствовал себя точно так же.
Посреди поселка, под главной площадью, истончалась титанических размеров линза, за которой кипела рвущаяся в наш мир энергия. Стараясь приблизить этот момент, я потянул сильнее, но Луч, неожиданно, не поддался ни на микрон. Озадаченный, я сжал его крепче, и осторожно потянул. Так и есть. Освобождая центр, лучи зацепились друг за друга, и дальше не двигались. Я мог совершить сверхусилие, разорвать сцепку, но, почему-то, замешкался. Скраденный расстоянием, долетел мысленный посыл Мими – замешательство, непонимание. Телепатия не была ее сильной стороной.
В голове моей раздался ответ Учителя. Переполненные клокочущей силой, мысли его стали настолько кристально чисты, словно я считывал их с экрана монитора. Мне казалось даже, будто я слышу акцент.
остановитесь остановитесь надо подумать это неожиданно
это не то что мы ждали не то что мы думали
не природное нет искусственное
По сравнению с ясностью мыслей Учителя, удивление Мими долетело до меня, точно с другой планеты. Я и сам опешил от внезапного понимания. Свастика. Рукотворная решетка, невероятно старая. Не Природа штопала прорехи, а живое, мыслящее существо. Вряд ли кто-то станет закрывать магической решеткой что-то хорошее! Встревоженные мысли Учителя зудели около виска.
надо собраться надо обдумать надо
Что еще надо, я так и не услышал, потому что с протяжным звоном лопнул Западный луч.
– Денис, нет! – заорал я, позабыв, что он слишком далеко, чтобы услышать меня.
И начался кромешный ад.
…
… …
… … …
Столп света, прозрачный настолько, что обжигало глаза, всколыхнулся над поселком, будто гигантская рука взмахнула плетью. Чистейшая энергия невероятной мощи разбила защитный купол, заботливо выстроенный коллективным разумом восемнадцати человек. Полгода они пробовали, обучались, исследовали, и не без оснований считали свою маленькую коммуну грозной силой. Но луч сорвался, и каждому стало ясно – все, что у них есть против грядущей бури, это тряпичный зонтик.
Когда все началось, звено Ольги сидело в кафе, с говорящим названием «Грань». Сперва зазвенела посуда на кухне, дрожа, поехали по столам тарелки. Тревожно дребезжала чайная ложка в чашке с недопитым кофе. Испуганно вскрикнула официантка. Что-то звонко разбилось, хрустнули перекрытия. А потом над всей долиной раздался протяжный звук, в котором слились зов боевого рога, вздох умирающего титана, и рев неведомого зверя. Это стонала разорванная реальность.
Толстый Мигель подскочил, опрокидывая стол, - сам себе небольшое землетрясение. Следом вскинулась Сандра. Из кухни, вытирая руки полотенцем, выскочил повар. Немногочисленные посетители кинулись к выходу, сшибая мебель и друг друга.