Город тысячи зеркал 2. Фалькон
Шрифт:
Фел прыснула, а Элемрос засмеялся в голос и на лице его отразилось настолько явное облегчение, что не заметить его мог лишь слепой.
– А чего это он так расслабился? – подозрительно спросил Ламбриль, направив указательный палец на Фел. – Опять что ли «он либо перевезет нас, либо убьет», я прав? Вам, ткотярам, пора бы уже придумать что-нибудь новенькое.
Фелисия равнодушно пожала плечами, и теперь уже возмущенно посмотревшему на нее Элемросу показала язык.
– Так откуда вы? – спросил Ламбриль, с интересом наклонив голову. – У меня странное предчувствие, что сейчас
Перевозчик плюхнулся на прибрежную траву и похлопал по ней ладонью. Фелисия с Элемросом уселись рядом и начали свой рассказ, с которым вы все в общих чертах уже знакомы, если, конечно, читали «Селену». К тому времени, когда они закончили говорить, солнце стояло уже практически у них над головами.
– Как я и предполагал, история неплохая, – Ламбриль удовлетворенно вздохнул, срывая травинку и закусывая ее идеально ровными зубами. – Мир Селены… надо же. Полночные заклятия, Последователи… На вашу долю уже выпало приключений побольше, чем многим доводится испытать за всю жизнь… Красноносый олень, не больше ни меньше.
– Простите? – Элемрос недоуменно переглянулся с Фел.
– В горах Имбраи, – Ламбриль ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, – водятся редчайшие красноносые олени. Во всяком случае так говорят. Я все мечтаю увидеть хоть одного, но проблема в том, что я жутко не люблю холод, а обитают они только там, где не выше 10 градусов мороза… Ну еще и времени никогда нет и все такое, как это бывает у тех, кто уже повзрослел… Понимаете?
– Нет, – одновременно сказали Фелисия с Элемросом.
– Отлично, – Ламбриль снова улыбнулся во весь рот. – Значит, я еще не стал предсказуемым. Хватит рассусоливать. Плывем в город.
Ламбриль запрыгнул в лодку и сделал приглашающий жест рукой. Фелисия последовала его примеру сразу, тогда как Элемрос переступил через борт с осторожностью. Слишком уж ненадежной и старой выглядела лодка.
– Она прочнее чем кажется, – подмигнул ему Ламбриль. – Садись на дно и не обращай внимания на воду. Она не холодная.
– Садись на скамейку, – сказала Фел. – Это он шутит. С мокрыми штанами путешествовать не очень-то весело.
– Ох уж мне эти бастерии, – Ламбриль опять погрозил Фелисии пальцем, беря весло и одним мощным гребком выталкивая лодку чуть ли не на середину реки, где так же внезапно затормозил, словно нажав на ручной тормоз. Элемрос рухнул на скамейку. «Старое корыто», как он про себя называл лодку, было невероятно легким, быстрым и, так сказать, маневренным.
– Ой, чуть не забыл.
С этими словами Ламбриль бросил весло, шагнул за борт и ушел под воду. Мгновение спустя он вынырнул, фыркая и отплевываясь, как заправский тюлень. Фел с Элемросом помогли ему забраться в лодку.
– Не получается, – грустно сказал Ламбриль, отжимая прядь волос. – Говорят, что вода Саргоса иногда становится такой плотной, что по ней можно ходить. Так что когда-нибудь я не провалюсь… Ладно, друзья, держитесь, мне надо просохнуть, так что полетели.
Перевозчик взял весло и заработал им с такой скоростью, что Элемрос присвистнул. Лодка и в самом деле полетела вперед, разрезая воду будто катер на подводных крыльях. Мимо пролетали
– Они вроде как остались от первых людей, – сказала Фел, проследив за взглядом Элемроса. – Тех, кто жил тут в начале времен, еще до постройки города тысячи зеркал.
– А может это просто причудливые камни, – громко сказал Ламбриль, стараясь перекрыть шум рассекаемой носом лодки воды. – Никто не знает. Когда попадаешь сюда, почему-то совершенно не хочется думать о прошлом или будущем. Летишь вперед как эта лодка, оставляя все что было позади и не думая о том, что будет впереди.
Перевозчик громко свистнул и положил весло вдоль борта. Лодка даже не думала сбавлять ход, продолжая лететь вперед.
– Я вообще-то не гребун… гребец… гребло, не знаю, как правильно, – сказал Ламбриль, копаясь под лавкой. – «Утренняя» плывет сама, а я махаю веслом ради поддержания физической формы… Не то, чтобы здесь это требовалось, но все равно приятно. Ага! Вот она.
Ламбриль с торжествующим видом показал Элемросу с Фел большую свирель, явно ручной работы. Она была такой же старой и серой, как «Утренняя».
Не говоря больше ни слова, Ламбриль поднес свирель к губам и заиграл.
Когда-то давным-давно в детстве, Элемрос впервые увидел звезды. Не знаю, был ли у вас в жизни такой момент, когда поднимаешь глаза к небу и вдруг, совершенно темный небосвод постепенно начинает превращаться в россыпь бриллиантов, сияющих под лучами миллиардов невообразимо далеких солнц… Если такой момент у вас был, то вы совершенно точно знаете, что именно ощутил Элемрос, когда услышал игру Ламбриля. Судя по затуманившемуся взгляду Фел, мечтательно опустившей руку в поднимаемую «Утренней» волну, она испытывала то же чувство детского восторга, наслаждаясь упоительным моментом прикосновения одновременно и к прохладной воде, и к самым ценным воспоминаниям.
А за секунду до того, как ее рука исчезла под водой, Элемрос вдруг заметил, что на ее ладони видны четыре четких маленьких ранки, каждая в форме полумесяца. Это были следы глубоко вошедших в кожу ногтей. Фелисия перехватила его взгляд и пожала плечами.
– Если тебе показалось, что я слушала твой рассказ о бое с последователем равнодушно, – спокойно сказала она. – То это не так.
У Элемроса на мгновение сжалось сердце, но тут свирель умолкла.
– Обожаю свирель, – сказал Ламбриль, закончив играть.
Элемрос встряхнулся и с улыбкой посмотрел на Фелисию, а потом на перевозчика.
– Спасибо, – тихо и серьезно сказала Фел. – Никогда бы не подумала, что свирель может… такое.
– Почему же? – удивился Ламбриль, покосившись на Элемроса. – И, кстати…
– О, да, – спохватился Элемрос, – благодарю, это было волшебно.
– Именно, – удовлетворенно кивнул Ламбриль, – именно что волшебно. Знаете, почему свирель мой любимый инструмент? Хотя я играю на всех, что когда-либо были или будут изобретены? Потому что в ее звуке я слышу то, что невозможно.