Город в кулаке
Шрифт:
— Да знаю я, — оборвал приятеля Альбатрос. — Все отлично знаю.
Он вновь остановился возле окна и некоторое время находился спиной к Шейху, глядя на курсирующее внизу движение транспорта. Шейх не торопил Альбатроса с решением. Он знал, что тот должен принять его самостоятельно. Более того, Шейх был уверен, что он его уже принял, но не решается озвучить. Вступать в разборки Москве при нынешнем нестабильном положении было крайне невыгодно. Но оставлять все как есть и смотреть, куда Новоречинск кривая вывезет, тоже было нельзя. Колебания Альбатроса были вполне понятными.
Наконец
— Я думаю, мы должны предъявить Кулагину сейчас, — глухо изрек Альбатрос. — Именно сейчас. Пока его испытательный срок не закончился. Я думаю, так будет грамотно. Конечно, времени на то, чтоб что-то исправить, у него все равно не будет, но…
— Ты стал сентиментален? — Шейх прищурился.
Это уже было похоже на предъяву самому Альбатросу. Но вор в законе сдержался. Не в его правилах было отвечать провокацией на провокацию. Во всяком случае, мгновенно. Но Альбатрос никогда ничего не забывал. Даже единственного случайно оброненного в разговоре с ним слова.
— Это не сентиментальность, Шейх, — спокойно парировал он. — Это политика. Очень глубокая наука, скажу я тебе. Все нужно делать поэтапно, и для любого хода существует определенное время. Поверь мне, я знаю, что я делаю. Для начала…
Что требовалось сделать для начала, Альбатрос договорить так и не успел. На его столе сработал зуммер внутренней селекторной связи, и в унисон этому звуку на пульте призывно заморгала красная лампочка. Вор в законе вернулся к столу и нажал нужную кнопку:
— Да, Леночка?
— Петр Александрович, к вам Герасимов.
— Пусть проходит.
Шейх хотел было подняться с кресла, но передумал и лишь сменил позу, забросив одну ногу на другую. Альбатрос опустился на свое рабочее место.
Слегка скрипнув, дверь приоткрылась, и через порог уверенно шагнул Пилот. На нем был новенький, с иголочки, белоснежный костюм и такой же белый галстук на фоне салатного оттенка рубашки. В правой руке у Пилота был дипломат. Попутно обменявшись приветственным рукопожатием с Шейхом, он прямиком прошел к столу Альбатроса и опустил перед ним на черную полированную поверхность свой дипломат. Молча отошел назад и расположился во втором, точно таком же кожаном кресле, как Шейх. Альбатрос некоторое время сидел без движения, затем придвинул дипломат к себе и раскрыл его. Выудил одну из туго перетянутых пачек долларов. Бездумно пробежался пальцами по купюрам и тут же положил пачку обратно. Снял дипломат со стола и поставил его на пол.
— Были какие-нибудь сложности? — спросил он, обращаясь к Пилоту.
— Никаких, — ответил тот. — Все прошло гладко. И я рад, что этот геморрой наконец разрешился.
— Да. — Альбатрос положил перед собой сцепленные в замок пальцы. — Жаль только, что это не единственный и не последний геморрой в нашей жизни. — Он вновь пристально посмотрел на Пилота: — Ты догадываешься, о чем я говорю, Коля?
— Ну, я же не кретин. Конечно, догадываюсь.
— А ведь мы с тобой, помнится, говорили на эту тему после того, как от Кулагина пришло приглашение на сходку. Помнишь?
Пилот не ответил.
— И как же теперь, скажи мне на милость, такое могло произойти? Я ведь
— Я тоже не Шива многорукий, Альбатрос, — вскинулся Пилот. — На все не хватает времени. И потом… Какое нам, в конце концов, дело до того, что там творится в Новоречинске? Насколько я помню, срок у Кулагина истекает, мы сделаем ему предъяву и спросим по всей строгости неписаного закона. Он сам так и предлагал, кстати. Так в чем проблема?
Шейх усмехнулся. Почувствовав, что сейчас может вспыхнуть нешуточный скандал, грозящий непоправимыми последствиями, Альбатрос поспешил вмешаться. Поднявшись из-за стола, он приблизился к Пилоту и остановился справа от него.
— Если бы все было так просто, брат. Но ты ручался за этого человека. А он, вполне может быть, оказался крысой!..
Пилот нервно дернулся, но тут же взял себя в руки. Ответом Альбатросу вновь было гробовое молчание.
— Да-да, — продолжил он. — Ты ручался за него, Пилот. И ты, и Республиканец, и Увар… Дело может обернуться очень серьезно. Если бы этот вопрос решал только я… Но я не обладаю абсолютной властью, брат. По вине Кулагина может полететь очень много голов. В том числе и наших, — Альбатрос повел рукой вокруг, показывая, что он имеет в виду и самого себя, и Пилота, и Шейха. — Если мы не хотим допустить необратимости последствий, надо действовать. Сейчас.
— Хорошо, — Пилот согласно кивнул. — И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю для начала разобраться с ситуацией в целом, — ответил Альбатрос. — Прояснить некоторые туманные моменты, так сказать. Но прояснять их нужно на месте. А значит, кто-то из нас должен отправиться в Новоречинск. Желательно инкогнито. Так, чтобы до поры до времени об этом не узнал ни Кулагин, ни кто-либо другой из его ближайшего окружения.
— И я так полагаю, — Пилот задумчиво потер пальцами подбородок, — что ты хочешь, чтобы этим кем-то был я.
— Ты правильно полагаешь. Кто лучше тебя сможет справиться с этим делом? Ты сам родом из Новоречинска, тебе и карты в руки…
— Так меня там каждая собака знает, — попытался привести контраргументы Пилот, но Альбатрос только махнул рукой.
— Ну-ну! Ты девочку-то только из себя не строй, Коля. Я ни за что не поверю, что в Новоречинске у тебя нет никого, кто бы не имел контакта с Кулагиным. Наверняка такие люди найдутся. Старые друзья, не связанные с криминалом, девушки… Но имей в виду, брат. На все про все у тебя максимум два-три дня. Без учета дороги, конечно. Если что-нибудь накопаешь, что могло бы свидетельствовать о нечистой игре Кулагина, мы должны бросить ему предъяву хотя бы за неделю до истечения срока.
— Ясно, — хмыкнул Пилот. — Выбора, я так понимаю, у меня нет?
— Ты сам себя лишил выбора, когда стал тянуть за Кулагина мазу, — напомнил Шейх, не сумевший удержаться от того, чтобы не подключиться к разговору.
— Не я один за него тянул, — огрызнулся Пилот.
— Ну все, все! — снова вмешался Альбатрос. — Сейчас не время для споров, ребята. Как я уже сказал, если что, отвечать нам придется всем вместе. Одно дело делаем, в конце концов. На перья нас, конечно, не поднимут, но вот короны могут послетать со многих.