Город ящеров
Шрифт:
— И вот теперь мне каждый день присылают отчёты о твоей отрешённости. О том, что сначала ты спала несколько суток подряд, потом из комнаты не выходила. Не ела ничего, и это при том, что тебе Вира приносит лучшее. А во внешнем мире другие проблемы: терции, брошенные на твои поиски. Не знала? Ах да, тебе не до этого. У тебя же горе! У нас двух агентов схватили. Как думаешь, эти люди ещё живы? У одного, между прочим, дочь замуж скоро выходит. Меня вот пригласили. И тебя бы пригласили, если бы ты им на глаза показалась! Какая честь — спасительница станции будет присутствовать. А отец её, между прочим,
Лин всё-таки встала. Она хотела пройти к выходу, но Ярмак, распалённый гневом, преградил ей дорогу. Она апатично взглянула ему в лицо. На секунду показалось, что она всё-таки заплачет. Но нет, лишь показалось. Ярмак не мог знать, что за последний месяц Лин слишком часто плакала, у неё, кажется, иссякли все слёзы.
Тогда Лин была вынуждена напомнить этому самоуверенному наглецу, что она действительно относилась к сектору военных. Одной молниеносной подсечкой девушка нейтрализовала мужчину. Ярмак не ожидал ничего подобного, а потому, хоть и был намного сильнее, согнулся и упал.
Когда он смог наконец выпрямиться, в комнате никого не было. Глава, превозмогая боль, засмеялся. Если бы хоть одна из девушек, побывавших в его комнате, услышала этот смех — она бы очень сильно удивилась.
Но никто не слышал, а потому глава «Станции 7» продолжал смеяться, и боль потихоньку стихала, затаившись внутри его тела, как растущая ядовитая змея.
***
Три чувства разрывали девушку на части: жалость к себе — недостойная, мелочная, но, к сожалению, доминирующая в её сознании. Злость: как довела себя до такого, как посмела опустить руки. Злость на Виру — потому что чуяло сердце Лин: без участия этой женщины в её жизни уже давно ничего не происходит.
Почему Вира не рассказала, что она, Лин, теперь является красной тряпкой для терциев всего города?
Девушка усилием воли оборвала эту мысль. Не сказала? Разве не Лин была первой, утверждающей, что её будут искать, притом искать настойчиво? Разве это было непонятно?
Лин пробежала мимо Славия, честно отрабатывающего свой хлеб и следящего за дочерью Виры, после чего резко завернула за угол — искать кабинет матери. Ей когда-то показывали дорогу, как тут не вспомнить, раз такое дело?
Создавалось ощущение, будто Вира ждала посетителей. Комната идеально убрана, на столе — отключённые проекторы. Женщина смотрела на Лин выжидающе, и взгляд этот говорил: «Ну же, чего ты ждёшь? Заходи. Нам давно пора поговорить».
— Почему ты мне не рассказала?
Лин упала в кресло напротив стола. Посмотрела на Виру и встретила в ответ спокойный, немного усталый взгляд.
Вира не успела ответить — в кабинет вошёл Славий. Чуть быстрее, чем следовало. Поглядел на Виру, ощупал взглядом Лин и, когда убедился, что обстановка мирная, без слов вышел.
— О чём именно?
—
Вира молчала. Широкая одежда делала хрупкую женщину массивнее почти в два раза. Она сложила руки в замок и медленно опустила подбородок на руки.
— Хорошо, Лин… Ты пришла ко мне с этим вопросом, не я к тебе. Поговорим.
На улице светало, в комнату проникали первые утренние лучи. Два больших окна за спиной Виры бросали на неё сзади яркий свет, делая очертания расплывчатыми.
— Хочешь совершить подвиг? Хочешь послушать Ярмака, которому на тебя плевать и который играет на твоих чувствах? Хочешь вернуться в дом судьи? — Вира резко наклонилась к Венилакриме. — Вот как всё будет: лучшие из лучших во имя глупого подвига последуют за Ярмаком. Они будут верить, что, зная коды, смогут чем-то навредить судье. Но они не понимают, Ярмак не понимает, что Руанн десятилетиями накапливал военный опыт, к тому же он изначально сильнее многих ящерров, не говоря уже о земных. Он намного сильнее, Лин! Ты даже не понимаешь, неспособна понять, с каким опасным созданием жила бок о бок столько времени! И не забывай о главном: Руанн окружён такими же сильными ящеррами, как и он сам. Не просто ящеррами — терциями.
Вира разозлилась. Резко отвернулась к окну. Не хотела, чтобы Лин видела её лицо.
— Допустим, Ярмак каким-то чудесным образом всё-таки сумеет пробраться к судье и нападёт… Руанн его убьёт, предварительно получив нужную информацию. А потом к нему приведут тебя — сломленную и готовую просить прощения. Уж он насладится твоими попытками извиниться, — Вира недобро засмеялась. — Но не думай, что простит. Он тебя унизит и в клетку посадит. Это если повезёт! Если же нет... лучше тебе не знать, какая бурная фантазия бывает у судей! У этого — особенно.
Глаза Венилакриме бегали по комнате, в то время как мозг пытался осознать услышанное. Вира не торопила, терпеливо следила за Лин и, кажется, читала все её мысли.
— Хорошо… Я поняла, — сказала девушка, пытаясь собрать мысли воедино. — Их замысел обречён.
— Нет, ты и половины не поняла, — ответила Вира раздражённо. — Он кого-то из них да расколет. И узнает, где мы. И придёт сюда с отрядами терциев, чтобы шеи сворачивать, просто из мести, потому что мы посмели тебя укрывать. Если Руанн найдёт это здание, — Вира взглядом обвела комнату, — он сразу поймёт, кто нас защищает. И те редкие ящерры — именно так, ящерры, — к которым я испытываю уважение, пострадают из-за глупой выходки главы, помешанного на личной мести… Но главное… только задумайся, моя девочка, что Руанн сделает со всеми людьми?!
Лин двумя ладонями прикрыла глаза.
— А если… если он умрёт? — спросила, не отнимая рук от лица.
Вира замерла. Медленно повернула голову и посмотрела на Лин через плечо.
— Кто умрёт?
— Руанн!
— Умрёт? — Вира хмыкнула. — Такие, как он, не умирают.
— А если… — девушка посмотрела вверх в попытке загнать капельки возможных слёз обратно. — А если убить его попытается кто-то очень близкий, тот, от кого он не ожидает нападения? Например… я.
Пауза.