Город заклинателей дождя
Шрифт:
– Может, это твоя работа?
– Нет, клянусь, я не имею к этому отношения!
– Мануэль говорит, что ночью видел тебя на балконе. Что ты там делал?
– Я услышал шум, - с трудом выговорил Капак.
– Обезьяны забрались на виноградную лозу. Я прогнал их.
– Я прикажу обыскать твою комнату, лживая тварь. И горе тебе, если там найдется хотя бы малейшее доказательство того, что ты связан с ворами! Умирать тебе придется очень, очень долго.
– Пожалуйста, сеньор…
Альварес задыхался, лицо его налилось темной
– Кто еще мог проникнуть в мой кабинет?
– Кроме вас, сеньор?
– Разумеется, остолоп.
– Но ведь комнаты во всем доме никогда не запираются, - проговорил индеец.
– И на имущество вашей милости никто не решился бы посягнуть!
Альварес нетерпеливо хрюкнул. Это ему и так известно. Большинство помещений в резиденции вообще не имели замков, потому что губернатору не нравилось таскать с собой здоровенную связку ключей. И все вокруг знали, что случится с тем, кто решится даже на мелкое воровство. Рисковать жизнью из-за какой-нибудь безделушки никому не улыбалось. Поэтому губернатор не допускал, что похитителем мог оказаться кто-нибудь из прислуги или работников.
В то же время его мысли снова и снова возвращались к сумасшедшему ученому и его свите. Уже в первые минуты знакомства он усомнился, что перед ним подлинный потомок Александра Гумбольдта. Этот человек был подозрительно молод, чтобы оказаться его сыном. Прикинув, Альварес пришел к выводу, что великому естествоиспытателю должно было быть около семидесяти лет, когда он зачал этого ребенка, а это едва ли возможно. С другой стороны, ему наплевать на степень их родства, лишь бы указанная сумма была своевременно уплачена.
– Убирайся, - велел губернатор индейцу.
– Сейчас ты мне не нужен. Но будь рядом на случай, если понадобишься.
– Слушаюсь, сеньор.
Капак, уже пришедший в себя, отвесил глубокий поклон и бесшумно скрылся.
У парадного подъезда послышались удары копыт и хруст гравия, а через открытое окно кабинета донеслось фырканье лошадей. Коляска, посланная за Гумбольдтом, вернулась. Наконец-то! Альварес огладил бороду, взял перо и положил перед собой чистый лист бумаги, делая вид, что занят важными государственными делами.
В дверь постучали.
– Войдите!
– отозвался губернатор.
Вместо ученого в кабинет ввалился потный и взмыленный слуга, посланный в гостиницу. Прищелкнув каблуками, он воскликнул:
– Ваше превосходительство!..
– Докладывай, Альфонсо, - перебил Альварес.
– Ты привез его?
– К несчастью, нет, ваше превосходительство. Ученый и все сопровождающие его лица покинули город еще вчера утром!
– Как?
– Альварес в бешенстве вскочил.
– Ты хочешь сказать, что им продали мулов и продовольствие без моего разрешения?
– Никак нет, ваше превосходительство. Они предъявили все необходимые бумаги, в том числе и разрешение на покупку снаряжения. Все документы подписаны лично вами.
– Но это, это же… - от ярости Альварес на некоторое
– Воры!
– наконец просипел он.
– Хитрые, вероломные воры-гринго! Они, надо полагать, пробрались сюда вечером, во время приема… Ну, нет, это не сойдет им с рук!
Он взмахнул хлыстом и обрушил на полированную поверхность своего стола такой удар, что Альфонсо непроизвольно присел.
– Отправляйся и разберись, как такое могло случиться. Но сначала… - его глаза стали похожи на две узкие щелки, - сначала я хочу заполучить этого Гумбольдта.
– Но, ваше превосходительство…
– Если ты еще раз произнесешь «но», я вобью его обратно в твою поганую глотку! Я хочу, чтобы ты собрал всех свободных мужчин в городе, посадил на коней и доставил ко мне этих гринго вместе с моими деньгами. Ясно тебе? Никто не смеет грабить меня безнаказанно!
– Слушаюсь, ваше превосходительство. Но я вот что хотел сказать… - он запутался, вспомнив, что пользоваться «но» ему запрещено, и в этот момент створка двери кабинета с силой распахнулась, угодив Альфонсо по спине. От удара шляпа слетела с его головы и приземлилась у ног губернатора.
Слуге с трудом удалось устоять на ногах. Тем временем в кабинет стремительно вошли двое - рослый молодой человек в котелке, твидовом костюме и с пухлой папкой под мышкой, а с ним - дама. На даме был длинный красный плащ, алые бриджи для верховой езды и черные лаковые сапоги с серебряными шпорами. Ее волосы переливались всеми оттенками пламени и красного вина, а на спине в перевязи висел необычный меч в черных ножнах.
Это была самая необычная дама, какую только приходилось когда-либо видеть его превосходительству.
На мгновение губернатор опешил, но тотчас взял себя в руки и угрожающе поинтересовался:
– Кто позволил вам врываться сюда без доклада? Вы, собственно, кто такие?
Женщина обернулась, схватила слугу за шиворот и, произнеся на хорошем испанском: «Ты будешь ждать за дверью», энергичным пинком отправила его в коридор.
Затем она захлопнула дверь, а молодой человек снял шляпу и отвесил короткий поклон. Он немного нервничал - казалось, его шокирует экстравагантное поведение спутницы.
– Примите наши извинения за столь неожиданное вторжение, ваше превосходительство!
– начал он.
– Позвольте мне представиться: меня зовут Макс Пеппер, я сотрудник журнала «Глобал Эксплорер». А это мисс Уолкрис Стоун. Мы только что прибыли из Сан-Франциско. Наш корабль пришвартовался в порту около часа назад, и мы…
– Где он?
– отрывисто перебила его женщина.
– Где Гумбольдт?
Сеньор Альварес отпрянул назад - эта дама внезапно напомнила ему огромную рыжую кошку, которая в детстве расцарапала ему лицо. Губернатор хотел было что-то произнести, но слова застряли у него в горле, и он сумел лишь хрипло выдавить: «Отбыл!»