Город живых
Шрифт:
– И куда они все подевались? – сказав, я сразу же понял, что поторопился. Видимо, этот вопрос и так сильно волновал Светланку. Личико ее насупилось, и на глаза стали наворачиваться слезы.
– Ну не плачь, не плачь. Ты же видишь, я за тобой пришел. Теперь у тебя все хорошо будет. Я тебя никому в обиду не дам. – Я говорил и одновременно ласково гладил девчушку по голове. Скорее даже не смысл моих слов, а интонация, с которой я говорил, успокоили ее. Светланка перестала хлюпать носом и вновь уставила на меня свои огромные карие глазища.
– Я не знаю, куда их уводили. Приходил бородатый мужик в белом халате и колпаке и забирал их, – наконец, полностью успокоившись, произнесла
Я задумался; ни Митька, ни приказчик его не подходили под Светланкино описание. И охранник вроде говорил, что сюда больше доступа никто не имеет.
Мои размышления прервала девчушка.
– Я когда одна осталась, сильно бояться стала. Мне даже по ночам снилось, что этот бородатый мужик дверь открывает и ко мне крадется.
Я автоматически проследил в том направлении, куда указала Светланка. В противоположном конце подвала рядом с дверью, ведущей на улицу, была еще одна незаметная дверка. На фоне серой бетонной стены я поначалу ее вообще не заметил.
– Не бойся, я сейчас этого дядьку прогоню, – пообещал я Светланке и направился в сторону двери.
Девочка завороженно следила за моим передвижением. С таким же напряжением на меня смотрел и охранник, крепко сдерживаемый за обе руки двумя рыцарями. Я подошел и потянул ручку на себя. Вопреки ожиданиям, дверь была не закрыта и легко поддалась, бесшумно распахнувшись. Я щелкнул выключателем.
Несколько минут я стоял без единого движения. Меня звал встревоженный голос Светланки, слышалось громкое от страха сопение охранника, я ни на что не реагировал. Страшным было не то, что я увидел за неприметной дверкой. Ужасной была догадка, молнией среди ясного неба поразившая меня.
В свете яркого белого цвета дневных ламп посередине соседнего помещения стоял, сверкая металлической поверхностью, разделочный стол. У противоположной стены стояла огромная морозильная камера. Все вокруг резало глаза своей неестественно чистой белизной. И лишь небольшой кружок сливного отверстия в полу чернел хищно и зловеще. Довершала внутреннее убранство широкая винтовая лестница, уходящая вверх. Как только я увидел лестницу и холодильник, в моей голове что-то щелкнуло, и я неожиданно вспомнил того, кто в усадьбе мог носить бороду. Одновременно я вспомнил сплетни и шушуканье по поводу двухуровневой Митькиной кухни. Здоровым бородатым мужиком мог быть только Митькин повар, привезенный им откуда-то с Кавказа. Мое сердце остановилось, пропустив удар. Не помня себя от захлестнувшего меня с головой чувства безвозвратной утраты, я вернулся к Светланке. Девчушка, почувствовав произошедшие во мне перемены, сжалась и снова захлюпала носом. Я улыбнулся ей, оставаясь внутри холодным и равнодушным. И тут мой взгляд упал на одну из тех тряпок, на которых сидела Светланка. Это было старое пальтишко моей сестренки, в котором я ее последний раз видел при расставании у ворот Митькиной усадьбы.
– Скажи, а ты видела девочку, которая была в этом пальто? – почти шепотом спросил я у девочки.
– Да, она на улицу ушла с хозяином и бородатым дядькой.
В этот момент у меня в мозгу и родилась та самая навязчивая мысль, давшая лазейку безумию в моем мозгу. Наверное, такое происходит и у других людей, которые теряют связь с реальностью. Скажу вам честно, сходить с ума мне было очень страшно и больно. Пока две мои нормальные составляющие вцепились, фигурально выражаясь, друг другу в глотку, безумие медленно, как бы по-хозяйски подчиняло себе мой измученный мозг. Пока логика кричала, срывая голос в безмолвном крике, что моей Дашеньки уже нет на белом свете, чувства пытались доказать обратное. Потом они менялись ролями. Чувства стенали от боли утраты, а логика указывала на то, что
И пока длился этот бесконечный и бессмысленный спор, безумие, оскалившись в зловещей улыбке, отдало паладинам команду. Где-то наверху захлопали двери, затрещали ломаемые рамы, зазвенели осколки битого стекла. Начался штурм усадьбы. Точнее, бойня, штурмом творящееся наверху назвать можно было только с большой натяжкой.
Рыцари смерти прошлись по всей усадьбе кровавым вихрем. Не задерживаясь, чтобы утолять голод, паладины разрывали попадавшихся на их пути обитателей усадьбы и устремлялись дальше в поисках новых жертв. Усилием воли я заставил рыцарей искать Митьку и его проклятого повара. Эти мне были нужны живыми. Как только я послал мысленную команду, я понял, что немного опоздал по отношению к повару. Его тело уже было растерзано двумя паладинами буквально на куски. Оставив испуганную девочку внизу и пообещав вскоре за ней вернуться, я кинулся вверх, в жилые помещения. Там на третьем этаже усадьбы ни жив ни мертв, забившись в дальний угол своей роскошной спальни, сидел Митяй. Рядом с ним с совершенно безумными глазами сидела его жена. Вокруг них стояли четыре рыцаря смерти.
Шесть пролетов я проскочил в один мах. Ударив ногой дверь, ведущую в спальню, я снес ее с петель. Тяжелая дубовая дверь с грохотом упала внутрь спальни. Мое появление вызвало на лице Митяя целую бурю чувств. Сначала на его толстом щекастом лице, когда он узнал меня, наметилась улыбка облегчения. Но тут же погасла. Видимо, он догадывался, насколько я на него зол. Я поднял с пола перевернутое кресло и вальяжно устроился в нем. Внутри меня клокотала ненависть, но внешне я был совершенно спокоен.
Нагнувшись вперед, я пристально взглянул в глаза Митяю. И с удовольствием отметил, как человек вдвое тяжелее меня и превышающий меня ростом как минимум на две головы сжался под моим взглядом, словно нашкодивший котенок. Виолетта начала тихо подвывать. Бросив на нее мимолетный взгляд, я понял, что девушка уже успела перейти грань безумия. Тот шок, который Виолетта испытала при виде рыцарей смерти, был для ее разума фатальной нагрузкой.
Мой взгляд вернулся к лицу Митяя.
– Где моя сестра? – Голос мой прозвучал спокойно и вкрадчиво, но Митяя этот ласковый тон не обманул. Буржуй начал мелко подрагивать. Тем не менее он смог из себя выдавить фразу.
– Я не знаю, я ее погулять вывел. А она вдруг ни с того ни с сего за калитку выскочила и убежала.
Я был в растерянности. Не знаю почему, но я не смог определить, говорит ли Митька правду или лжет.
– А что ты с остальными детьми делал, тварь?
Тут уж Митька не выдержал. Рванувшись ко мне, он упал на колени и взмолился.
– Это она все, – причитал он, тыча толстым пальцем в Виолетту. – Это она, стерва, виновата, всю плешь мне проела. Говорит, мясца свежего хочу. А у меня всю живность мор выкосил. Эта сволочь меня со свету сживала своими требованиями. Я и согласился. Ребятишкам все равно не выжить было.
Он продолжал что-то лепетать, обвиняя свою обезумевшую жену и взывая к моему милосердию. Я его уже не слушал, приговор был вынесен в тот момент, когда Митяй признался в людоедстве. И пока он продолжал изливать на меня потоки жалобных стенаний, с первого этажа поднимался один из моих рыцарей, несущий в руках ящик со столярным инструментом. В принципе из всего этого меня интересовала только пила. Два других рыцаря внесли в широкие двери спальни большой обеденный стол. Повинуясь моему безмолвному приказу, паладины схватили Митьку и распяли его на столе. Буржуй взвыл. Я приблизился к столу вплотную и нагнулся к его лицу.