Город Змей
Шрифт:
— Гнусные… ублюдки, — хрипит Райми, меряя взглядом своего мучителя.
— Не забывайся, Кровь Снов, — резко говорит священник. — Мы можем вырвать твой правый глаз так же легко, как вырвали левый.
— Я убью вас, — шипит Ама, указывая на священника дрожащим пальцем.
— Пожалуйста, — он лениво зевает, — давай обойдемся без угроз. Мы сделали то, что должны были сделать. Ему надо было узнать цену неповиновения. Если он не будет нам подчиняться, мы можем оставить его здесь навечно. У него нет выхода, кроме дарованного нами.
— Я убивал себя… пару раз, — хрипит Райми. — Но они ждали меня…
— Это самое жестокое, что они могли придумать, — бормочет Вами, делая шаг вперед, чтобы изучить работу священников. Единственный глаз Райми наполняется страхом при виде киллера, но он не пытается отстраниться, когда тот дотрагивается до него. — Да, тут поработали профессионалы. Я мог бы сделать лучше, но я профессионал высочайшего класса. — В его зеленых глазах появляется отблеск меланхолии. — Самовосстанавливающаяся бессмертная жертва — это интересно… Какое прекрасное время я мог бы провести с ним! Если есть жизнь после смерти и мне суждено быть награжденным в ней богом или дьяволом, я не пожелал бы большего наслаждения, чем это.
— Ты ведь реальный, не так ли? — спрашивает Райми, переводя взгляд с моего отца на меня и обратно. — Другой — это Эл Джири. А ты — настоящий Паукар Вами.
— Оригинал всегда лучше подделок, — усмехается мой отец.
— Ты пришел, чтобы выполнить свое обещание?
Вами хмурится:
— Какое еще обещание?
— Ты поклялся, что если переживешь Дорака, то заставишь меня страдать… и плясать под свою дудку.
Наемный убийца пожимает плечами:
— Не помню, что говорил такое, но мне кажется, что ты достаточно настрадался. Кроме того, у меня теперь новые враги. По сравнению с ними ты ничто.
— Где ключи? — спрашивает Ама, тщательно исследуя цепи и замки.
— Его не освободят до тех пор, пока он не согласится работать с Плотью Снов, — говорит виллак. — Когда он поклянется в преданности нашему делу, мы снимем с него цепи, и все станет так, как было раньше. Но если он будет упорствовать в своем неповиновении…
— Иди подрочи! — с трудом хрипит Райми. — Я могу терпеть до конца ваших жизней.
— Возможно. — Священник презрительно усмехается. — Но ведь у меня есть сын. И у него тоже. Наш род бесконечен, Кровь Снов, такими же будут твои страдания, если…
Его прерывает Койя — она что-то бормочет и указывает рукой на пленника, сидящего на полу. Священник хмурится и качает головой. Она настаивает, на этот раз резко. Он кивает и начинает перебирать цепи, открывая замки ключами из связки, которую он вынул из сумки.
— Койя говорит, что теперь больше нет необходимости в насилии, — произносит он, освобождая настороженно глядящего на него Кардинала. — Твой ближайший смертный союзник, Плоть Снов, пришел по собственной воле, приведя с собой женщину, которую ты любил и потерял десять лет назад и которая теперь возвращена к жизни — нами! Стоит тебе поразмышлять об этом в безопасных стенах Дворца, и ты поймешь, что тебе невыгодно пренебрегать нами. Мы хотим того же, что и ты, — мирного, сильного, независимого города. Почему бы нам вместе не заняться его построением?
— Да пошел ты! — рычит
— Кровь Снов, — смеется виллак, — ты действительно думаешь, что я освободил бы тебя, если бы имелся хоть малейший шанс причинить вред нашей королеве? Можешь, конечно, попытаться, но в твоем теперешнем состоянии я бы не советовал. Место, где она спит, священно, как и место Инти ватана, и если ты только захочешь дотронуться до нее, то сейчас же будешь отброшен назад.
— Ублюдки, — рычит Райми.
— Все верно, — говорю я ему. Он медленно поворачивает ко мне голову. — Не знаю, как насчет кровати, но в камне Инти ватана действительно есть какая-то магия. На него нельзя ступить, если ты не очистился. А то получишь такой пинок, что мало не покажется.
Райми так пристально смотрит на меня, что я отвожу глаза, не в силах лицезреть кровавую зияющую рану на том месте, где был его нос, потом делает шаг назад.
— Что привело тебя сюда, Джири? — спрашивает он, стирая со щеки струпья запекшейся крови. — Мне казалось, ты слишком осторожен, чтобы общаться с этими негодяями.
— После того как тебя схватили, город полетел в тартарары. Это единственный выход, чтобы восстановить порядок.
— Ты — глупец. Город — все, что у них есть. Они не станут разрушать его.
— Может, и так, но они убивают моих друзей и соседей.
Райми трясет головой, разбрызгивая кровь на кровать и на ноги Койи. Она только скалится.
— Я всегда подозревал, что у тебя есть уязвимое место. Даже когда ты убивал — то только всякую нечисть, и никогда простодушных лохов или невинных людей.
— Да уж, ты и мой отец имеете надо мной преимущество. Вы бесчеловечны, а у меня есть совесть.
— Когда-то я думал, что она есть и у меня, — вздыхает Райми, почесывая засохшие струпья на месте своего правого уха. Он обводит взглядом Койю, Аму, Паукара Вами, меня и останавливается на виллаке. — И что же дальше? Мы все возвращаемся домой, разыгрываем счастливых членов семейства и делаем все по твоему щелчку?
— Что-то в этом роде, — улыбается священник. — Хотя, если бы это зависело от меня, я бы оставил тебя здесь, но наша королева думает иначе. Она говорит, что ты придешь к нашей точке зрения, когда у тебя будет время подумать и взвесить все «за» и «против». Если этого не случится, мы снова притащим тебя сюда. Ты ведь вряд ли сможешь спастись бегством из города, чтобы спрятаться от нас, не так ли?
Райми бормочет что-то злобное, но понимает, что побежден. Я ни секунды не думаю, что он сможет принять поражение с покорностью — как только он вернется во Дворец, его мысли обратятся к мести, — но в настоящий момент он готов поднять лапки кверху.