Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Двигаясь по курсу норд–вест–норд, шхуна приближалась к экватору. Жизнь на ней шла обычным порядком. Прошлое состояние Арфлейна было забыто, его удача оценена по достоинству всем экипажем.
Лишь Потчнефф удивлял Арфлейна, отказывая ему в прощении за прошлые обиды. Большую часть времени он проводил с Янеком Ульсенном, и часто их можно было видеть гуляющими по палубе. Эта дружба весьма раздражала Арфлейна. Он понимал, что Потчнефф предал его, но он не мог приказать офицеру избрать другую компанию. Он даже чувствовал некоторую жалость к Ульсенну:
Уркварт по старой привычке много времени проводил с Арфлейном на мостике. Они редко разговаривали, но чувство товарищества между ними сильно окрепло. Арфлейн даже мог видеться с Ульрикой, не пытаясь вызвать у нее ответную реакцию. К тому же он стал более терпимым к беззаботной веселости Манфреда.
Единственное, что его беспокоило, — это тепло. Температура воздуха поднялась на несколько градусов выше нуля, и экипаж работал раздетым до пояса. Арфлейн, вопреки своей воле, также был вынужден снять тяжелую меховую куртку. Уркварт, однако, отказался снять с себя хоть какую–то часть одежды и стойко переносил этот дискомфорт.
Арфлейн постоянно держал на вахте двух дозорных, выискивающих тонкий лед, лежащий на курсе. Ночью он убирал все паруса и, выбросив за борт абордажные крючья, дрейфовал малой скоростью.
Ветер был слабый, и за день они проходили совсем немного. Изредка перед ними возникали миражи, обычно в форме перевернутых глетчеров. Арфлейну стоило немалого труда объяснить это явление суеверным матросам, расценивающим миражи как некое предзнаменование.
Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день ветер не стих окончательно и они остановились посреди льдов.
Глава 13. ГАРПУН
Они стояли на месте всю следующую неделю. Лед ослепительно блестел под солнцем. Члены экипажа, разбившись на отдельные группы, угрюмо занимались простыми играми, изредка бросая отдельные фразы.
Благодаря одинаковым солнцезащитным козырькам, матросы походили на диковинных птиц, усевшихся на палубе для отдыха.
Офицеры старались занять их чем возможно, но работы на корабле было совсем мало. Теперь они подчинялись приказам Арфлейна уже не с такой готовностью. Настроение команды ухудшалось с каждым днем.
Арфлейн был расстроен и становился все более раздражительным, в его голосе появились резкие нервные нотки.
Однажды к нему подошел Файдур — корабельный боцман, обросшее волосатое существо с густыми бровями.
— Прошу прощения, сэр, за то, что тревожу вас, но как долго мы…
— Спроси Ледовую Мать, не меня, — отрезал Арфлейн.
На чистом небе не было ни единого облачка. С угрюмым видом Арфлейн бродил по кораблю, возвращаясь мыслями к Ульрике Ульсенн.
Как–то, стоя на мостике, он увидел, что Янек Ульсенн и Потчнефф о чем–то оживленно беседуют с группой матросов, среди которых был и Файдур. По взглядам, которые они бросали на мостик, он мог представить себе, о ком шел разговор. Он вопросительно посмотрел на прислонившегося к рубке Уркварта,
— Нужно занять их хоть чем–нибудь, — пробурчал Арфлейн. — Либо поднять их настроение. В этой части команды зарождается дух мятежа.
— Да, сэр, — угрюмо ответил Уркварт.
Арфлейн нахмурился в поисках решения. Затем он обратился ко второму офицеру, несущему вахту на баке.
— Соберите людей, мистер Хансен, я хочу поговорить с ними.
— Построиться на мостике, — закричал офицер в мегафон. — Капитан будет говорить.
Команда потянулась к мостику. Среди них группа матросов, сопровождаемая Ульсенном и Потчнеффом.
— Мистер Потчнефф, поднимитесь сюда! — Арфлейн бросил быстрый взгляд на первого офицера. — Вы тоже, мистер Хансен. Боцман, на пост!
Собрав офицеров на мостике, Арфлейн откашлялся и, ухватившись за ограждение, обратился к экипажу.
— Я вижу, что вы в плохом настроении, ребята. Солнце печет, а ветра нет. Я ни черта не могу сделать, чтобы избавиться от первого и поймать второе. Мы стоим на месте, и этим все сказано. Но так или иначе, ветер будет.
— Когда же, сэр? — спросил матрос, беседовавший с Ульсенном.
Арфлейн хмуро посмотрел на Файдура. Боцман одернул говорившего:
— Попридержи язык!
Помолчав, Арфлейн продолжал:
— Возможно, ветер придет, когда мы укрепим дисциплину на корабле. Но я не могу предсказать погоду. Если некоторые из вас, черт побери, хотят двигаться вперед, то пусть сойдут на лед и руками толкают эту лохань к цели.
Еще один матрос невнятно пробурчал что–то, но замолчал, остановленный Файдуром.
— В чем дело? — подался вперед Арфлейн.
— Он хочет знать цель нашего путешествия, сэр, — сказал Файдур. — Думаю, многие из нас…
— Поэтому я и собрал вас, — продолжал Арфлейн. — Мы идем к Нью–Йорку.
Несколько человек засмеялись. Идти туда метафорически означало умереть.
— Нью–Йорк, — повторил Арфлейн, глядя на них. — У нас есть карты, где проложен маршрут. Мы идем на север, к Нью–Йорку. Вопросы?
— Да, сэр. Говорят, что Нью–Йорка вообще не существует. Говорят, что Нью–Йорк на небесах, а может, и еще где–то… — заговорил один из китобоев.
— Нью–Йорк так же реален, как и ты, — сказал Арфлейн. — Лорд Петр Рорсейн видел его. Когда я нашел старика на льду, он шел как раз оттуда. Помнишь его завещание? Оно было оглашено сразу после смерти лорда.
Матросы перешептывались и согласно кивали.
— Значит ли это, что мы увидим дворец Ледовой Матери? — спросил другой матрос.
— Возможно, — мрачно бросил Арфлейн.
Шепот экипажа становился все громче. Арфлейн решил дать им выговориться. Сначала они восприняли новость довольно скептически, но некоторые из них возбужденно улыбнулись, увлекаемые полетом фантазии.
Выждав, Арфлейн дал знак офицерам успокоить команду. Едва только затих шум голосов, над головами раздался высокий голос Янека. Облокотившись на мачту, он вертел в руках обрывок веревки.