Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Надеюсь, ты оставил метки для своего возвращения? — сказал я Джилу Дире, думая, какой же я дурак, что не сделал этого сам.
— Оставил. — Джил Дира показал на джунгли. — Вот этим путем, пошли.
Поскольку невезение преследовало нас, по большей части, с тех пор, как мы покинули обиталище якша, мы испытывали некоторый страх относительно безопасности нашего судна. Мы окажемся в намного худшем положении, застряв в стране, о которой мы не имели абсолютно никаких сведений, если на дирижабль нападут и уничтожат его.
Но он
Мы остановились нарубить дров для использования под балласт и скоро были на борту.
Мы отдали причальные канаты и начали плавно подниматься в небо.
Как только мы очутились достаточно высоко над огромными джунглями, вытянувшимися, казалось, от горизонта до горизонта, я завел двигатель, установил курс и скоро мы были — или истинно надеялись, что были, — на пути в Мендишар, чтоб выяснить, нельзя ли спасти злополучную революцию.
Глава 9. ПРИГОВОРЕНЫ К СМЕРТИ
Благодарные судьбе, мы без происшествий пересекли океан и вскоре прибыли к границам Мендишара.
Мы приземлились в горах и спрятали наш корабль.
Дважды, когда мы ходили по горам, чтоб получить какую–нибудь информацию, мы натыкались на уничтоженные деревни.
Однажды нам повезло. Мы встретили старую каргу, которая спаслась от гибели. Она рассказала нам, что целые семьи горцев были арестованы: многие, многие деревни разорены и сотни, возможно тысячи семей перебиты.
Она рассказала нам также, что захвачены в плен лидеры революции, они должны умереть на Великом Ритуале, торжественно начатом лично выскочкой Бради Джеваром Бару. Она не знала когда, знала только, что это еще не произошло.
Мы решили вдвоем нанести визит в столицу Мендишара — Мендишарлинг, для того чтобы посмотреть, какова истинная ситуация, разузнать настроение жителей и, если возможно, спасти тех, кто был приговорен к смерти. Два наших друга остались в горах у дирижабля.
С помощью плащей, добытых в одной из разрушенных деревень, Хул Хаджи замаскировался под странствующего торговца, а я — под тюк.
Я, разумеется, в любом обличье привлек бы внимание, так что мне пришлось стать товаром торговца.
Вот таким–то образом, вися через плечо Хула Хаджи, я вступил первый раз в столицу Мендишара. Это было место невысокого духа. Поглядывая сквозь маленькую прореху в укутывавшей меня ткани, я мог видеть, что, за исключением чванливых грубых приоза, не было спины, которая была бы не согнута, лица, которое не носило бы печати несчастья, ребенка, который не был бы истощенным.
Мы прошли через рынок, и там было мало товару на продажу.
Город находился в отчаянии, контрастируя с яркими мундирами «избранных» приоза.
Это была сцена, знакомая мне по книгам, но я никогда не видел ничего подобного в реальной жизни. Город, управляемый тираном, который так боялся за свою собственную безопасность, что
Что бы ни случилось теперь, размышлял я, путешествуя на горбу моего друга, который, я чувствовал, не собирался приноравливать свой шаг к тому, чтоб мне было удобно ехать на нем, — в конечном итоге, тиран должен пасть, потому что народ можно пригибать до земли лишь какое–то время. В момент, когда тиран или его потомок расслабится, именно в этот момент его подданные решат действовать.
Хул Хаджи снял комнату в таверне, неподалеку от площади, и сразу же прошел в нее. Он поместил меня на жесткую койку и сел, вытирая пот со лба, покуда я выпутывался из ткани.
Сев, я поморщился.
— Я чувствую себя так, словно у меня сместились все кости в теле.
— Извиняюсь, — сказал Хул Хаджи. — Но это выглядело бы подозрительным, если бы обнищавший торговец, вроде меня, обращался со своим товаром так, словно тот был драгоценностью, а не несколькими шкурами и рулонами ткани, как он сказал стражникам в воротах.
— Я полагаю, ты прав, — согласился я, пытаясь вернуть циркуляцию в затекшие ноги и руки. — Что теперь?
— Жди здесь, пока я хожу по городу и смотрю, собирая информацию, — я узнаю настроение в городе, в народе. Если люди готовы восстать против Джевара Бару, как я подозреваю, они могли бы, дай им только нужный толчок, — тогда, наверное, мы сможем найти средства уничтожить власть Джевара Бару.
Он отправился почти сразу же, оставив меня заниматься всего лишь бездельем. Причина, по которой я пошел с ним, помимо явной, что был его другом и союзником, заключалась в том, что, если его захватят в плен, у меня может быть шанс донести эту новость до наших друзей, и если нам понадобится воздушный корабль, я буду способен управлять им.
Я ждал и ждал, пока после полудня не услышал суматохи на улице.
Я осторожно подошел к окну и выглянул.
Там Хул Хаджа горячо уговаривал пару наглого вида стражников — приоза.
— Я бедный торговец, — говорил он, — ни больше ни меньше, господа.
— Ты приблизительно соответствуешь имеющимся описаниям претендента Хула Хаджи. Он сбежал, трус этакий, из деревни, где мы несколько недель назад вели следствие. Мы ищем этого человека, поскольку он сумел убедить обманутых людей, что его правление будет лучше для Мендишара, чем правление благородного Бради Джевара Бару.
— Похоже, он — мерзавец, — послушно сказал Хул Хаджи. — Определенно негодяй. Надеюсь, вы поймаете его, доблестные воины. А теперь я должен вернуться…
— Мы считаем, что ты и есть этот хвок Хул Хаджи, — сказал один из стражников, загораживая Хулу Хаджи дорогу и используя одно из оскорбительных понятий в марсианском словаре. Буквально, «хвок» — это рептилия с особенно отталкивающими привычками.
Хул Хаджи удержал себя в руках, услышав это, но, вероятно, все равно как–то себя выдал.