Город. Хроника осады
Шрифт:
– Пристрелите его! – орет он. – Убейте Швецова!
Секунда растягивается в вечность. Алексей только теперь казалось бы осознает себя стоящим против направленных стволов. Успевает выпрямиться, взглянув на готские шеренги, ощенившиеся винтовками. Сверху что-то кричат, но звук будто глохнет в непреодолимой толще воды. Несколько дул озаряются вспышками и Швецов успевает подумать, почему не гремит выстрел.
"Это ... конец? ..."
Глава 25 То, что спрятано
Симерийское царство. Ольхово.
7 июня 1853 г. (37 день войны)
Ок 14 — 00
– Катастрофа, – выговаривает, выплевывая слова, капитан Майкл.
Пальцы гота в нетерпении выбивают дробь о подоконник, оставив серый след крошева на пальцах. Шахтная контора хранит клеймо войны, хоть район сильно не страдал от бомбежек. Тряпка и вода не спасают многажды вымытй пол. Известковые разводы на досках сплетаются в странный рисунок. Стены избиты отметинами и дырами, обнажая ребра строения. Окно, обычно прикрытое досками, открыто, но даже колышущий мешковатую занавеску сквозняк не в силах изгнать дух сырости. Здание с голой штукатуркой выглядит покинутым.
Майкл, щурясь, выглядывает через оконную дыру. Над зданиями в глубине улицы поднимается струйка дыма. Тонкая и одинокая, но бросающая вызов могуществу Республики.
"Проклятый город никак не уймется – вид недавнего пожара вызывает подергивание щеки. – Сперва уничтожали мы, теперь сами симерийцы. Когда этот труп сгорит дотла и перестанет донимать мир живых?"
Оторвавшись от зрелища, республиканец поворачивается. За старым столом с выщербленной краской сидят двое. Первый в военной форме, вальяжно вытягивает ноги под стол, лениво колыхая ложкой давно остывший чай. Рукав перехватывает белая повязка с красными буквами О.Н.М. — Ольховская народная милиция. Над губой едва пушится поросль – армейская гимнастерка и болтающаяся о галифе шашка не придают мужественности.
"Студент", – разведчик не намерен сдерживать ни иронии, ни кривой улыбки на облик милиционера.
Комитетчики на радостях отдали старую полицию и жандармерию на растерзание. Вакханалия прокатилась по стране, предавая огню дела, громя участки и в короткий срок оставив неокрепшее правительство без единого городового. Теперь присылают студентов, старающихся демонстрировать красиво сидящие революционные банты, а не толику здравого ума.
Напротив низкорослая фигура шахтного директора Бориса Юрьевича. Этот хотя бы не скрывает беспокойства, хмурясь и бросая взгляды на капитана.
– Когда я принимал должность ольховского коменданта, — Майкл решительно пересекает комнату, сверив присутствующих взглядом, — надеялся принести горожанам, если не благоденствие, то спокойствие. Швецов мертв, но ростки безумия поработили умы. Швецов морил город голодом, мы восстановили подвоз продовольствия. Он бросал детей под танки, мы принесли мир. И где благодарность? В виде бомб, брошенных из-за угла? Город погряз в терроризме.
– Вы делаете нападавшим честь, именуя террористами, – студент в напускном спокойствии рассматривает ногти. – Уверен, мы имеем дело с мелкой шайкой.
– Погибли солдаты Готии! — рык капитана заставляет испуганно вздрогнуть. — Все гораздо серьезней и вне предела вашего понимания. Стэнтон-Сити устал от плохих отчетов. Под каждой дурной вестью стоит одно и то же -- Ольхово, Ольхово,
Каждый раз, поминая неугомонный город, гот грохает кулаком. Стол пляшет козликом, от тренькнувшей кружки растекается лужица.
– Я склонен согласиться с товарищем милиционером, – неожиданно заявляет директор, чей тихий голос кажется неуместным на фоне криков капитана. Он поднимает руки, защищаясь от гневного взгляда гота. – У них нет лидера. Посудите сами – Швецов мертв, Розумовский, Бульбаш и начальник штаба захвачены. Даже железнодорожный вокзал прекратил сопротивление и сложил оружие. Мы имеем дело с небольшой группой маргиналов.
– Если это так просто, почему виновные до сих пор не схвачены? – капитан никак не уймется, расхаживая по комнате. Остановившись, указывает на начальника милиции. – Проведите обыски, поголовно, загляните в каждую щель и каждую яму.
– Но мы уже делали это и не раз...
– Делайте снова, пока не будет результат!
"Или я буду расстреливать по одному горожанину за каждого гота ... и считать начну с первого дня войны"
Следовало выгрести останки Швецова, этого идола непримиримых. Выпотрошить, набить соломой и выставить на площади. Увы, от башни донжона мало что осталось, да и к развалинам нет доступа даже у коменданта. АНБ оцепило замковый район и близко не подпускает, вынудив губернатора ютиться в квартире. Интересно, что пытаются найти безопасники среди камней и трупов?
Вслед за торопливо ушедшим милиционером, собирается и шахтный директор.
– Вадим Юрьевич, – вышедшего было наружу догоняет капитан, – вы ведь не против компании? Я из интеллигентной семьи, никогда не был в шахте.
Краем взгляда шахтный директор замечает охрану. Пятеро солдат в полной выкладке, у каждого гранаты и по пистолету-пулемету на плече. Основательно, город так не штурмовали, как коменданта хранят. Боится капитан, ох как неуютно на симерийской земле.
– Там особенно не на что смотреть, – бывший революционер улыбается и вытирает лоб засаленным платком. Печет неимоверно, в обеденное время хоть из дома не выходи. – Впрочем, можем пройтись, я сильно не занят.
Республиканец и симериец пересекают надшахтные строения. Здания не пострадали, но выглядят заброшенными сараями. Повсеместно выдраны двери, местность не до конца очищена от вездесущего битого стекла. Приходится смотреть под ноги, перескакивая вывалившийся из кульков мусор. Пустует железнодорожный путь, ведущий к раздаточной станции. Лишь пару вагонов, дырявых от пробития, ржавеют под солнцем. К удивлению шахта не предстает совершенно заброшенной. То и дело попадаются группы людей, черные и не отличимые от угля, с таким трудом отвоеванного у земли.
– Пытаемся работать, – поясняет Вадим, кивая на волочащих кирки и лопаты шахтеров, – руками много не сделать, но лучше уж так. Швецов до нитки обобрал шахту. У меня не осталось ни единой лошади, где искать вагонетки тоже не знаю.
Майкл не перестает удивляться Симерии. Ольхово совершенно лишено нищих, даже крепостные не голодали, чего не скозать о некоторых районах Стентон-Сити. Столица Готии рядом с провинциальным симерийским городком сущая помойка. Но в остальном – каменный век. В шахтный ствол спуск при помощи поскрипывающей лебедки, приводимой в действие мускульной силой. Даже видавший ужасы войны разведчик с опаской ступает на пошатывающуюся клеть.